Последние новости, собранные с разных уголков земного шара. Мы публикуем аналитические статьи о политике, экономике, культуре, спорте, обществе и многом ином

Распространение осирического учения

Египет.

Считалось, что при жизни каждый фараон является воплощением бога Гора, а после смерти воскресает, подобно Осирису. Понятно, что, стремясь получить права на некоторые обряды осирического культа, вельможи в сущности претендовали на известное посмертное участие в загробной жизни царя. Показательно при этом, что они не пытаются равняться с правами фараона — они не называют еще себя «Осирисами», как именуются покойные цари и как позже будут называть каждого умершего, — пока вельможи называют себя только «почтенный пред Осирисом». Однако погребальные сцены в мастабах показывают ряд деталей, заимствованных из царского заупокойного ритуала: гроб сопровождают две плакальщицы, изображающие богинь Исиду и Нефтиду, оплакавших, по легенде, Осириса. Надписи на рельефах сохранили нам слова этого плача. «О мой любимый господин!» — «О мой любимый отец!» — «О мой господин, возьми меня к себе!».

Царский осирический ритуал вобрал в себя и череду погребальных обрядов древнейших периодов, как и обряды погребения правителей города Буто, к примеру «пляску Муу» — специальных заупокойных жрецов, игравших роль Муу — духов древних правителей Буто. Облачившись в соответствующие головные уборы, жрецы-Муу приветствовали, пританцовывая погребальное шествие перед входом в некрополь или возле гробницы, вроде как принимая нового прибывшего обитателя в загробный мир. Сначала такой обряд совершался только при погребении царя, как очередного преемника правителей Буто, но с конца V династии этот обряд переходит и в заупокойный ритуал царских родичей и высшей знати. Первые его изображения в частных гробницах известны от времени правления последних фараонов V династии — Асеси и Унаса. Наряду с пляской Муу, появляются и сцены обрядов, которые воспроизводили плавание умершего в главные священные древние города — Буто, Саис, Ону. Надписи над изображениями ладей, плывущих то с поставленными парусами против течения на юг, то со спущенными — по течению на север, совершенно точно показывают, что перед нами именно этот этап царского погребального ритуала: «Прихождение из Буто, плавание к прекрасным Полям жертв» — читаем мы в гробнице вельможи Канинисут. В гробнице Тенеманха, жреца пирамид фараонов Снофру, Хеопса, Хефрена, Микерина, Усеркафа и Сахура, имеется молитва о том, чтобы вельможе, как и царю, удалось переплыть священное озеро загробного мира: «Да пройдет он по прекрасным путям, по которым проходят почтенные в мире к великому богу, да поднимется он к горам некрополя после того как он переплывет озеро, да будет он прославлен жрецом-херихебом, да будут ему принесены жертвы жрецом-бальзамировщиком перед богом Анубисом!

Необходимо учесть, что распространение осирического учения явилось огромным сдвигом в развитии идеологии Древнего Египта. С этим учением постепенно начали связываться определенные этические представления, поскольку Осирис стал почитаться судьей мертвых, решавшим их загробную участь в зависимости от поведения на земле. Недаром в надписях на гробницах вельмож именно с этого времени начинают все сильнее и сильнее звучать уверения в достойно проведенной жизни. Это становится мотивом, почему прохожим следует помянуть погребенного в данной гробнице вельможу, прося для него различных благ у богов — то у Анубиса, то уже у Осириса. Теперь в этих «обращениях к проходящим» подчеркивается, что умерший был хорошим человеком, любимым своими родителями и братьями. Представители привилегированной знати желают выразить свои заслуги, свою особую близость к фараону. В текстах на стенах мастаб все больше внимания уделяют автобиографиям, а среди изображений появляются первые эпизоды, прославляющие деятельность владельца гробницы. В усыпальнице царского зодчего Каэмхесета в Саккаре (V династия) изображен штурм азиатской крепости: осаждающие подымаются по приставленной к стене лестнице; внутри крепости, показанной в плане, в панике мечутся люди — одни пытаются спрятать детей, другие в тревоге прислушиваются к шуму битвы. Возможно, что Каэмхесет принимал участие в осаде и организации штурма крепости, как человек, знакомый со строительной техникой. Развитию таких сюжетов могло способствовать и увеличение на стенах царских заупокойных храмов показа конкретных событий данного царствования.