Аристотель жил и писал

Аристотель жил и писал в то время, когда Греция переживала тяжелый социально-экономический кризис, симптомами которого были резкое расслоение граждан с концентрацией богатства (включая и земельную собственность) на одном социальном полюсе и разорением на другом, развитие наемничества, возрастание количества рабов и усиление классового антагонизма.

Одной из основных политических проблем были взаимоотношения между греческими полисами и находившейся в состоянии подъема Македонской державой. Правивший в Македонии (с 359 г.) царь Филипп, укрепивший власть монарха внутри страны, расширивший свое царство присоединением к нему ряда соседних областей, наступал на греческий мир в двух направлениях. Он покорял греческие города македонского, фракийского и геллеспонтского побережий, не останавливаясь перед разрушением некоторых из них (Олииф и другие города Халкидики). Мало того, со времени так называемой второй Священной войны (с 355 г.) он властно вмешивался в дела собственно Греции. Решительное противодействие Афин, воспрепятствовавших проникновению македонян через Фермопилы в Среднюю Грецию (352 г.), лишь на время отсрочило реализацию широких планов Филиппа. Спустя шесть лет (346 г.) македонский царь вторгся в Фокиду, опустошил и покорил эту область и стал членом (а фактически главой) дельфийской амфиктионии. Херонейская битва (338 г.) окончательно закрепила господство Филиппа в Греции, а общегреческий конгресс в Коринфе (337 г.) дал формальное освящение фактическому положению дел, провозгласив македонянина главнокомандующим союзного греческого войска в предстоявшей войне с Персией.

Перед лицом победоносного северного соседа Греция не обнаружила единодушия. Отдельные греческие полисы в разное время в зависимости от складывавшейся ситуации то действовали заодно с Филиппом, то враждовали с ним, то занимали нейтральную позицию. Внутри полисов происходила борьба между двумя группировками — про-македонской и анти-македонской.

Ярче всего (если судить по отражению в литературе) эта борьба проходила в Афинах. Линию старой рабовладельческой демократии олицетворяли Демосфен и его соратники — Гиперид, Ликург и др. В этих кругах, опиравшихся на широкие демократические слои афинского гражданства, а также, вероятно, на какие-то группы состоятельных торговцев (заинтересованных в сохранении доминирующего положения Афин в проливах) и предпринимателей (оружейников, судовладельцев и др.), борьба с Филиппом связывалась с величием Афин, восстановлением афинской гегемонии на море, подъемом гражданского духа. Черпая свои идеалы в прошлом, Демосфен и его единомышленники сильно переоценивали возможности своего родного полиса и не хотели считаться даже с таким доказательством могущества Македонии, каким была битва при Херонее.

Противная группировка, в рядах которой были и видные ораторы (Эсхин, Демад), и крупные государственные деятели (Эвбул), и стратеги (Фокион), не надеялась на силы Афин и других греческих полисов. Она искала опору в Македонии. Один из выразителей воззрений этой группировки Исократ возлагал большие надежды на македонского царя, который, став во главе греков, должен был повести их на Восток и там, сокрушая извечного врага — Персидское царство, основать ряд греческих полисов, благодаря чему безземельные и бездомные греческие наемники стали бы оседлыми гражданами, а Греция была бы избавлена от той большой опасности, какую они для нее представляли.

Аристотель, чьи политические построения отнюдь не представляли собой чистого умозрения, не мог стоять в стороне от животрепещущих вопросов современной ему политической жизни. Связанный с молодых лет с македонским двором, выросший вне влияния традиций афинской демократии, испытавший воздействие Платона и Академии, гражданин маленькой Стагиры, сначала разрушенной македонянами, затем, по его ходатайству, восстановленной ими, отрицательно относился к демократическому строю Афин и к их политическим идеалам. Всем этим предопределялось отношение Аристотеля к Македонии и её властителям.

Источником дня изучения общих политических воззрений Аристотеля является его Политика. Более или менее ясно отразились эти воззрения в Афинской Политии и, вероятно, в других Политиях. Однако ни Политика, ни подавно Политии не содержат и (если говорить об утраченных Политиях) не содержали прямых высказываний о македонской политике и прямых оценок последней.