Давид Ливингстон — знаменитый путешественник
Эти пальмы, склонившиеся к пене прибоя, — последние на страшной «дороге слез». Дороге, проложенной рабами.
Невольники шли по берегу озера Танганьика, шли мимо селений Уджиджи, Кигома, Табора, Додома, Килоса, Морогоро. Дар-эс-Салам и приходили в деревушку, стоящую у этих пальм, Багамойо. Дальше — океан, темные и зловонные трюмы кораблей работорговцев, вечная каторга чужбины…
Это селение на берегу Индийского океана служило местом сбора рабов, пригнанных из районов Великих африканских озер, то есть фактически со всей Центральной и Восточной Африки. Отсюда африканцев переправляли на Занзибар, где был один из крупнейших невольничьих рынков. Стоя с колодками и кандалами на палубе и прощаясь с родной землей, африканцы обращали взоры к лесам, уплывающим вдаль, повторяя:
— Багамойо! Багамойо!
«Сердце свое оставляю здесь…» — так переводится это слово.
Старый баобаб в центре села стоит, словно памятник миллионам сердец, оставленных у его подножья. На стволе баобаба, среди наплывов коры, висит ржавое звено невольничьей цепи…
…Работорговец
— Это неисцелимая язва
На запястье твоем, Африка…
Кровоточащей раной Африки называл работорговлю Давид Ливингстон, знаменитый путешественник, посвятивший жизнь изучению Африканского континента. За 30 лет он обследовал природу обширных территорий — от Кейптауна до самого экватора, от Атлантического океана до Индийского. Но не менее природы его интересовали жизнь и нравы африканцев.
В местечке Квихара находится домик путешественника. Никакого дома, собственно, нет: высокая глинобитная стена укрывает боковые внутренние пристройки. Исследователь, здоровье которого было подорвано болезнями, останавливался здесь во время последнего своего путешествия по Африке.
В скромном зале, отведенном под экспонаты, выставлены ружья, дорожные вещи, карты, которыми пользовался Ливингстон. Письма исследователя (здесь хранятся подлинники) кричат об ужасах работорговли, полны призывов покончить с ней.
Отдельные вещи, письма, книги, зарисовки, принадлежащие замечательному гуманисту, выставлены также на Занзибаре, в Дар-эс-Саламе и многих других городах Африки. Но английские власти так и не создали настоящего музея, который бы достойно увековечил подвиг Давида Ливингстона. Видимо, был «резон» в такой невнимательности английских управителей Танганьики к памяти соотечественника: материалы доктора Ливингстона, собранные воедино, служили бы явным обвинением колониальной политике…
В Уджиджи сохранились два манговых дерева, под которыми любил сидеть Ливингстон. Здесь состоялась его встреча с неизвестным дотоле миру Генри Мортоном Стэнли сотрудником «Нью-Йорк геральд». Теперь на этом месте воздвигнут обелиск — на нем высечены слова: «Давид Ливингстон. Под манговым деревом, которое стояло здесь, Генри М. Стэнли встретил Давида Ливингстона 10 ноября 1871 г.».
Ливингстон не мог знать, с какими целями пришел в Африку Стэнли. Он не мог предвидеть, что исследования тропической Африки, которые предпринял Стэнли, приведут к созданию так называемого Свободного государства Конго, ставшего бельгийской колонией. Идеалист и мечтатель, Ливингстон видел — хотел видеть — в этом разведчике колониализма продолжателя своей миссии. Да и сам Стэнли, отправляясь на Африканский континент, всячески старался заверить весь мир в том, что он продолжатель дела Ливингстона.
Но… «детьми белого доктора» называли себя многие авантюристы и захватчики, хлынувшие на вновь исследованные земли. Это имя позволяло им беспрепятственно обманывать африканцев, беззаветно любивших своего защитника и друга.
Когда умер Ливингстон, племя макололо объявило траур. Набальзамировав тело, африканцы на руках донесли его до океана, в Багамойо, чтобы отправить в Европу. Подобной процессии в Африке не видели никогда, такой почести не удостаивался никто. Это уже стало легендой.
— Мужчины никогда не плачут. Плачут лишь маленькие дети. Последний раз мужчины плакали, когда несли тело Ливингстона.
Багамойо! Багамойо!
В 1889 году сюда же пришел Стэнли после последнего своего похода. Багамойо для него было не более как «пунктом отправления». Кровавый след оставил Стэнли на африканской земле — по протоптанной тропе хлынули на континент отряды колонизаторов, жадных до чужих земель и чужих богатств.
