Фетишизм в религии
От использователей жертв, жрецов — отличают вполне правильно жертвоприемщиков: животных, деревья, безжизненные предметы всякого рода, выдвигаемые жрецами, чтобы им самим не обнаружиться в качестве приемщиков и потребителей даров. Обратим наше внимание на этих фетишей в узком смысле слова.
Малайцы имеют каменные и деревянные человеческие фигуры, которым жертвы кладутся в пуповое углубление. «Смотря по степени их почитания, получают они ежемесячно или ежегодно жертвы, в последнем случае с большой торжественностью. Лишь в этот день внимают они просьбам; все прочее время года можно их игнорировать» (Ратцель, 1, стр. 429). Изображения, таким образом, бывают одушевленными лишь во время жертвоприношений.
Изображение мертвых встречается в могилах и на могилах. У негров афо изображения умерших, бывших при жизни знаменитыми воинами, помещаются на могиле и почитаются, как новые фетиши (Шнейдер, по Г. Рольфу). Точно также слышим мы, что в Восточно-Европейских и Азиатских степных областях на могильных холмах воздвигались часто большие грубые каменные фигуры мужчин и женщин, так наз. каменные бабы, колоссальные фигуры, которые, то обнаженные, одетые, то сидят, или стоят, и держат часто в руках имеющий вид кубка сосуд; далее, о западно-монгольских торгоутах, которые на ряду с погребением трупов применяют также и сожжение, слышим мы, что они в последнем случае из смешанного с глиной пепла от умершего изготовляют его подобие и ставят затем последнее на месте сожжения (Гернес, Естественная и первобытная история, II, стр. 425). На Соломонских островах при смертном случае подле хижины всаживаются в землю деревянные колья, которые носят на себе грубо вырезанное изображение умершего или, по крайней мере, дают узнать некий человеческий облик. В. Шнейдер (стр. 186) сообщает: «на прибрежьи Габун и Огове изображения предков реже выставляется для публичного обозрения, но сберегаются и охраняются в скрытых местах, при чем снабжаются также пищевыми продуктами и другими посвятительными дарами. Негры кабинда возят с собою в путешествие двух маленьких божков, от которых они получают известие о своей семье; при каждом приеме пищи им посвящают они первый ее глоток.
«Для фетишистского художественно-ремесленного производства, говорит тот же автор (стр. 177) об африканских народах, «деревяшки, глыбы глины, редкие камни,— доставляют сырой материал. Большинство художественных фетишей в западной и во внутренней Африке суть деревянные или глиняные фигуры, иногда отвратительного вида, уродливые образы людей и животных, раскрашенные в красный, в белый или пестрый цвет и разукрашенные волосами, перьями, огромными рогами, зубами, раковинами, бусами, тряпками и т. п. всякой всячиной».
В общем в этих фигурных изображениях мало, что можно найти художественного; лица жреческого звания, которые их выделывают, нисколько не заботятся о сходстве с натурой своих произведений. Фигуры божков первоначально изображают, правда, людей и заступают место умерших, но массовое производство не дает проявляться никакой индивидуальной трактовке объекта, ограничивающейся, самое большее, лишь тем, что отличаются половыми признаками мужчины и женщины. Некоторые из пластических изображений своей величиной далеко превосходят человеческий рост, а многие так малы, что их удобно можно уносить с собою, как портативные фетиши (Липперт, История жречества, стр. 81 и 166). (Рис. 27).
Относительно употребления так наз. плясовых масок послушаем Лео Фробениуса, который в своем изложении основ религиозной жизни йорубов (в сочинении «И Африка заговорила», т. I, стр. 200), дает следующее наглядное изображение: «когда человек умрет и совершаются его проводы к могиле, то в последний момент перед сокрытием трупа еще раз берут саван с мертвого тела. Вот вырезали деревянную маску: ее надевает один человек и затем облекается саван. В таком виде пляшет он и говорит фистулой от имени умершего, которого он изображает в маске и саване, обращаясь к родным, утешает их, ободряет и договаривается с ними относительно работ и т. п. Плясуна эгун рассматривают прямо, как олицетворение умершего. Если последнему хотят, например, принести жертву, то ставят маску и предполагают, что жертва, которая принесена перед маской, принимается самим умершим». Так вел переговоры и в раннюю первобытную эпоху один из старейших, как поверенный умершего с его родными на счет их работ и жертвенных обязанностей.
Суммируя все сказанное, мы должны признать пластические изображения людей в могилах и на могилах или на других посвященных местах за замену тела умершего. Они служили цели выражения мысли о продлении жизни за пределы смерти, равно как и для того, чтобы обозначить место жертвований. Изготовителями их следует вообще признать жрецов. Это они извлекают для себя и для своих союзников выгоды из обычая приносить жертвы умершему или его изображению.
Далее: как существует частичное погребение, так и части трупа не забываются пожертвованиями. Морские дайяки Бруни, приведен один только пример, «в течение месяцев особым образом чествуют головы умерших, говорят с ними ласково и дают им лучшие куски при каждой трапезе, листья сири, беттельные орехи и даже сигары». (Ратцель, I, стр. 431).
С почитанием часто невзрачных скелетных остатков связывается культ, известный под именем фетишизма или подводимый под это понятие, культ всевозможных и невозможных, якобы, одухотворенных предметов, доставление и освящение которых доставляет жречеству богатый источник доходов. В. Шнейдер в своем труде «Религия африканских диких народов», делает интересное сообщение по этому поводу. Город Акропонг купил в 1883 году у соседнего местечка Креки фетиш Оденте за две тысячи марок. За эти деньги получили добрые жители Акропонга какую-то смесь земли и неизвестных кореньев в глиняном горшке, который должен был быть помещен в одном кургане. Сверх того они, само собою разумеется, связали себя обязательством тщательного исполнения всех, соединенных с этим фетишем, установлений» (стр. 179).
Намеченному в фетиши предмету достаточно бывает лишь посвящающей руки туземного жреца или прикосновения его священным жезлом, камнем или броском,— для того, чтобы стать не только залогом невидимой помощи, но и орудием таинственной силы, одеянием или телом могущественного духовного существа, и в силу этого, быть предметом самого горячего почитания. (стр. 177). «Кто хочет предупредить какой-нибудь злой удар или отмстить за оскорбление, тот берет вещь, на какую только падет его взгляд, и дает фетишистскому жрецу произнести над ней крепкую формулу проклятия и, затем, кладет и своему врагу под ноги для того, чтобы тот чрез прикосновение к фетишу был постигнут смертью» (стр. 181), (ср. Ратцель, I, стр. 434).
«Каждый фетиш служит одной определенной цели и носит особое имя. Один охраняет от болезней, другой исследует ее, третий излечивает ее; класс целительных фетишей особенно многочисленен там, где каждый из них ведает лишь одну определенную болезнь. Один фетиш обеспечивает долгую жизнь, другой благословение обильным потомством; один дарует мудрость, мужество и храбрость, другой делает неуязвимым против ударов, уколов и выстрелов; одни доставляет путешествующего на чужбине к месту его назначения, другой благополучно его возвращает обратно на родину. В исходных пунктах торговых путей ведется весьма оживленная торговля такими напутствователями». Чем более тяжелыми тяготами обременяют негра, пишет А. Бастьян, «тем более фетишей будет он со своей стороны набирать для того, чтобы в них найти противовес тяготам» (В. Шнейдер, стр. 182, А. Бастьян, Сан-Сальвадор, стр. 80).
Однако промышление фетишами захватывает не столько высших жрецов, сколько низших. Как говорит Шнейдер (стр. 170), характерно то, что «высшее существо» не «низводится» до фетиша. Это имеет свое основание в том, что фетишизм есть прибыльная статья для низшего жречества, которою жрецы, стоящие на обеспеченном содержании у владык страны, могут спокойно в общем пренебрегать.
Сильное развитие фетишизма в определенных африканских зонах, но, более или менее, и у всех вообще диких народов,— имеет свои, легко устанавливаемые, причины. Портативный фетиш, будь то изображение божка, косточка, кусок дерева или камня, мог легко в силу своей сподручности служить некоторого рода монетой.
В самом деле фетишизм в религии образует как бы товарную и денежную систему. Его происхождение выводится частью уже из кочующего образа жизни первобытной эпохи. Он примыкает к частичному погребению, хотя уже рано создавались фетиши из неорганических материалов и с ними обращались совершенно так же, как с частями трупов или скелетов. Вещь, сама по себе абсолютно ничего не стоящая, получает часто высокую рыночную цену, как символ известного экономического отношения.
У малайцев строго соблюдалось, чтобы, в случае смерти человека не на родине, его труп или, но крайней мере, платье умершего приносилось в родное селение. Таким образом, части одежды, как вообще предметы имущества умершего, могут получать характер фетиша или таким образом, что их кладут вместе с умершим в могилу, или так, что они получают самостоятельное поклонение, обоготворение, т. е. жертвоприношение. Поэтому наталкиваемся мы повсюду в историческом и доисторическом прошлом и в этнографии на священное оружие, как, например, мечи, боевые секиры, копья, наконечники стрел и т. п. У дайяков встречаем уже упомянутое оригинальное почитание горшка, у африканских негров играет большую роль рог (библейский «рог спасения»), в котором ганга (жрец) хранит свои, обладающие волшебной силою, вещи. Потом имеются священные жезлы, предметы украшения, одежды, (Святой хитон в Трире), чаши (святой «грааль»), ключи и т. д. У племени ведда на острове Цейлоне танец вокруг стрелы имеет религиозный характер. Древние скифы, как сообщает Геродот, приносили ежегодно воздвигнутому на деревянные подмостки мечу жертвы из рогатого скота и лошадей (Липперт, История культуры. II, стр. 384 и 388). Таким же образом бог Огун, бог кузницы и войны у африканских йорубов, представлен мечом в лежащем среди кустарников святилище (Лео Фробениус).
Известно, наконец, почитание каменных топоров или каменных секир, так наз. громовых клиньев, которое встречается одинаково в доисторической Европе, как и например в нынешней Африке.