Герои и жертвы воздухоплавания

Третье воздушное путешествие людей было организовано в Лионе, в главном городе той провинции, которая была родиной братьев Монгольфье.

Еще с конца октября в Лионе начали строить под руководством Жозефа Монгольфье громадный воздушный шар, в расчете поднять на нем не только барана с птицами, как это было в Париже, но и живого коня, а может быть даже и пару лошадей. Но постройка затянулась. А после удачных путешествий людей 21 ноября и 1 декабря Пилатр де Розье предложил изменить конструкцию лионского монгольфьера, с тем, чтобы на нем могла отправиться в свободный полет целая группа людей. Пилатр мечтал перелететь из Лиона в один из больших городов, при удаче даже в Париж.

По его предложению под баллоном был сделан очаг, а вокруг него шла галлерейка, на которой могли разместиться 10—12 человек. Шар имел высоту 43 м, а горизонтальный поперечник его составлял 35 м.

Однако переменчивая морозная погода не только задержала отправление воздушного шара, но несколько раз портила его оболочку. Поэтому в назначенный день, 19 января 1784 г., когда все лионские жители собрались вокруг аэростата, капитан его Пилатр и строитель Жозеф Монгольфье долгое время не соглашались выпустить баллон в воздух. Но молодая команда, одетая в красивую голубую форму, решительно заняла места и заявила, что она не остановится ни перед чем, чтобы сделать полет безотлагательно…

Пришлось пуститься в плавание в составе 7 человек на заведомо дряхлом баллоне. А тут еще в самый момент отправления, когда канаты были уже отданы, в галлерею спрыгнул с забора один из наиболее ревностных «болельщиков», помогавших при постройке аэростата. Положение сделалось еще более напряженным…

Громадный шар поднялся очень лениво, и уже через четверть часа на оболочке показались трещины и ожоги. Баллон стал быстро терять подъемную силу, так как пришлось тушить топку. Путешествие закончилось довольно стремительным падением. К счастью, пассажиры отделались только ушибами, вывихами и выбитыми зубами. Тем с большей гордостью они участвовали вечером в грандиозном торжестве, устроенном в их честь.

Опыт с лионским монгольфьером помог, наконец, выяснить истинную причину возникновения подъемной силы в аэростатах такого рода.

Туманное объяснение диковинных свойств «монгольфьерова газа» наличием электричества вряд ли удовлетворяло и самих авторов этой первоначальной теории. Поэтому Монгольфье был очень доволен, когда прибывший в Лион физик Соссюр стал вместе с ним проводить наблюдении над всеми условиями подогревания и подъема монгольфьера. С помощью термометров Соссюр точно установил, что внутри нагретого баллона наибольшая температура наблюдается не внизу, рядом с очагом, как можно было думать, а в самом верху, где скопляется преимущественно и весь дым.

Это подтвердило заключение Соссюра по опыту, проделанному им у себя в лаборатории: он добился подъема в воздух легких оболочек не только после нагревания их над пламенем горящей соломы, но и при одном лишь введении внутрь оболочки накаленного металлического стержня. В последнем случае ни о каком «монгольфьеровом газе» не могло быть и речи, а подъемная сила все же была. Конечно, только потому, что теплый или горячий воздух в баллоне, будучи легче холодного воздуха окружающей атмосферы, всплывает наверх, как пробка в воде.

Так рушился еще один из предрассудков, существовавших в детском периоде развития аэростатов. Но в быту он не был изжит так скоро…

В 1784 году вслед за французами начали летать на воздушных шарах и в других странах.

Первым из иностранцев отважился на это итальянец Андреани, построивший в Милане тепловой аэростат, но несколько иной конструкции, чем у братьев Монгольфье.

Для обеспечения баллону неизменяемой формы итальянские конструкторы ввели в оболочку жесткий остов, как это сделал более чем через сто лет после них Цеппелин в Германии. Жесткий деревянный остов состоял из внутреннего обруча по экватору диаметром около 20 м, нижнего кольца диаметром около 4 м и верхнего потолочного купола с железным обручем. От последнего шли веревочные радиальные крепления через экватор к нижнему кольцу, а веревочная система была скреплена с горизонтальной оплеткой, пришитой к матерчатой оболочке, оклеенной внутри бумагой. Внутри нижнего кольца был устроен очаг диаметром около 2 м, а вместо кольцевой галлерейки подвешена круглая корзина.

Подъем миланского воздушного шара состоялся 25 февраля 1784 г. Конструкция баллона была сильно перетяжелена, и воздухоплавателям пришлось нагревать свой баллон значительно больше, чем это делали французы. По подсчетам Андреани, удельный вес внутреннего нагретого воздуха в их баллоне составлял около одной трети веса наружного воздуха, тогда как у братьев Монгольфье этот вес составлял одну вторую.

Тепловой аэростат конструкции Андреани при спуске 25 февраля 1784 г. (виден каркас в баллоне).

В спортивном отношении полет не представлял ничего замечательного. Что касается технической стороны, то конструкторам пришлось прийти к заключению, что жесткий каркас не оправдал себя. Экваториальный обруч, во всяком случае, оказался нецелесообразным, так как был громоздким, тяжелым и мог служить причиной повреждений и разрывов оболочки. Таким образом, интерес миланского опыта заключается лишь в том, что появился первый воздухоплаватель за пределами Франции, который при этом организовал весь полет за собственный счет.

После того Андреани еще не раз совершал путешествия в воздухе, но уже на баллонах мягкого типа.

Сильным конкурентом для Андреани, как пилота и изобретатели, явился Француз Бланшар. Здесь мы упомянем только о его первом подъеме, состоявшемся на Марсовом поле в Париже через несколько дней после испытания аэростата Андреани в Милане.

Бланшар организовал публичный полет тоже за собственный риск. Но после заявления, что он берется сделать аэростат управляемым, ему оказали денежную помощь. Для управления аэростатом Бланшар разместил между гондолой и оболочкой раскрытый парашют и оборудовал гондолу двумя крыльчатыми веслами и маленьким рулем. Вот первое в истории оборудование, установленное с целью дать «мыльному пузырю» собственную тягу.

Приключения, которыми изобиловала вся жизнь Бланшара, начались еще до первого отправления его в воздух.

В полете должен был принять участие монах-физик Дон-Пех, убежденнейший «баллономан». Но когда воздухоплаватели заняли свои места, выяснилось, что перегруженный шар не поднимет двоих. Волей-неволей Пеху пришлось выходить из гондолы. Еда он вышел, как к нему подошел полицейский чиновник и тут же на месте его арестовал. Оказывается, монах отбывал наказание в каком-то монастыре, но, увлеченный желанием подняться в воздух, сбежал из заточения. К тому же он нарушил прямой запрет церкви участвовать в полетах духовенству. Монаха с позором увели и снова водворили в монастырь на целый год.

Бланшар собирался лететь один, как вдруг к нему подскочил незнакомый юноша в военной форме, настойчиво потребовавший, чтобы и ему дали место в гондоле. Все возражения и убеждения Бланшара были безуспешны. Военный ворвался в гондолу, а когда его стали удалять оттуда силой, выхватил шпагу и, размахивая ею, повредил одно весло, проткнул оболочку, поломал приборы в гондоле и даже слегка поранил руку Бланшару. Понадобилось энергичное вмешательство стражи. Только тогда удалось установить и причину «странности» в поведении молодого военного. Оказалось, что он держал пари со своими товарищами по военной школе, что обязательно полетит вместе с Бланшаром. «Вы понимаете, — я должен был сдержать свое слово… и я вовсе не хотел проиграть!»

Случай при подъеме Бланшара в 1784 г.

Только после всех этих осложнений Бланшар мог, наконец, покинуть землю. Но, очевидно, перед стартом аэростат как следует не уравновесили, потому что он пошел вверх с большой скоростью. Бланшар уверял, что он поднялся до 4000 м. У земли погода была очень тихая, но вверху, по словам Бланшара, ему пришлось лететь в самых разнообразных условиях — от полного штиля до сильной бури, которая носила его то в одну сторону, то в другую. Притом он страдал и от холода, и от сонливости, которая овладела им по достижении наибольшей высоты.

Малосведущий в вопросах физики, не имея никаких приборов, даже барометра, без всякого практического опыта, Бланшар, конечно, пережил много страшных минут. Он чувствовал себя особенно жутко, когда облака скрывали землю и когда аэростат грозило разорвать сильным внутренним давлением, так как через узкий аппендикс (отдушину) излишек расширявшегося водорода выходил на большой высоте слишком медленно. Бланшар пытался помочь горю, открывая верхний клапан и руками стараясь выжимать газ через шланг. Вряд ли в этой обстановке у воздухоплавателя хватало времени думать о своих крыльчатых веслах; при спуске он даже выбросил их вместе с балластом.

Тем не менее, после спуска Бланшар утверждал, что при работе веслами направление полета аэростата значительно отклонялось от ветра.

Продержавшись в воздухе 1 час 15 мин. Бланшар благополучно спустился… В печати хвалили его безусловную отвагу, но высмеивали фантастичность рассказов о чудесном действии крыльчатых весел и руля.

В дальнейшем Бланшар был наиболее энергичным пропагандистом воздухоплавания, совершая публичные полеты по всей Европе.

Благодаря ему французские шарльеры получили повсеместное признание, сделавшись общепринятым типом воздушного шара.

Довольно любопытно пытались использовать аэростат для полета человека два американца в Филадельфии.

Они сумели добыть водород, но не смогли выкроить и сшить баллон больших размеров, а потому решили пустить в воздух целую гроздь небольших шаров, общая подъемная сила которых была бы достаточной для подъема человека. Сорок семь шаров, соединенных в одну систему, успешно поднимали клетку и корзину, куда изобретатели помещали животных. Оставалось пустить в плавание человека. Но сами предприниматели лететь не отваживались, а других любителей долгое время не находилось.

Наконец, храбрец явился. Но после предварительных привязных подъемов на высоту 15—20 м и он стал задумываться…

— Ведь страшно! Понесет, понесет вверх, а как спуститься — и не знаешь!.. Заплатите за риск вперед 50 долларов.

Ему заплатили.

— А как же, все-таки, спускаться?..

— Да вот возьми с собой острую палку и прокалывай шары. Газ будет выходить, тебя и потянет обратно к земле…

— Сколько же шаров можно колоть? Сколько хочу?

— Коли, сколько понадобится…

Так и договорились.

Поднялся смельчак на высоту 30—35 м, но там ветер погнал сильнее, и путешественник почувствовал себя неладно. Кольнул он один баллон, другой, третий, Но пока газ из шариков выйдет, а ветер все несет! Тогда он стал отрезать шары, сперва по одному, а потом резанул целую пачку… Оказалось, опять плохо: потянуло вниз так быстро, что аэростат стал падать… При посадке храбрец вывихнул себе руку.

На том опыт и закончился.

Летом 1784 г. состоялось много удачных полетов на воздушных шарах.

Замечательный полет на монгольфьере сделал Пилатр де Розье вместе с химиком Пру 23 июня, когда они достигли рекордной высоты 4000 м.

Первая женщина, поднимавшаяся в воздух, была тоже француженкой: некая Тибль, одевшись в мужской костюм, принимала участие в полете на монгольфьере в гор. Лионе 4 июня 1784 г.

Первая авария с воздушным шаром произошла 5 июня 1784 г. в Испании. На высоте около 30 м загорелась оболочка монгольфьера, и воздухоплаватель, спасаясь от пожара, спрыгнул на землю, он сильно расшибся и через несколько дней умер. После этого полеты в Испании были запрещены.

Трагически, но не для воздухоплавателя, а для зрителей, окончилась публичная демонстрация монгольфьера в гор. Бордо (Франция). В назначенный для полета день ветер дул по направлению к морю, и старт пришлось отменить. Толпа, лишившись зрелища, стала теснить стражу, охранявшую аэростат,— требовали, чтобы воздухоплаватели обязательно полетели. В происшедшей свалке было убито несколько солдат, а баллон получил сильные повреждения. Из арестованных зачинщиков беспорядка несколько человек было повешено.

А подъем аэростата, отложенный еще раз по техническим причинам, состоялся только через полтора месяца и в другом месте, более удобном для большого сборища зрителей.

Наиболее трагичным оказался полет, организованный первым воздухоплавателем Пилатром де Розье для переправы через Ламанш из Франции в Англию.

Де Розье долгое время носился с этим проектом и, получив одобрение и пособие от правительства, стал строить воздушный шар по собственному проекту, выбрав местом отправления гор. Булонь, на берегу канала. Изобретатель соединил водородный баллон Шарля с монгольфьером цилиндрической формы, который был размещен под первым шаром.

Аэромонгольфьер Пилатра де Розье, потерпевший катастрофу 15 июня 1785 г.

Изобретатель хотел добиться большего удобства маневрирования в атмосфере, регулируя подогрев внутреннего воздуха в монгольфьере вместо расходования газа или балласта.

Аэростат, прозванный розьером, строился довольно долго. Еще дольше пришлось ждать попутного ветра. Изобретатель волновался и нервничал. А тем временем Бланшару посчастливилось переправиться на своем шаре через Ламанш в обратном направлении. Наконец, 15 июня 1785 г. при подходящем ветре Пилатр поднялся вместе со своим верным помощником Ромэном. Но не успел еще аэростат долететь до канала, как в воздухе возник пожар. Оба воздухоплавателя трагически погибли, упав вместе с горевшими обломками своего воздушного шара.

Так первый воздухоплаватель-герой сделался и первой жертвой французской баллономании.