Город Помпеи

Город Помпеи уже давно стал символом археологии. И не потому, что здесь открыты ставшие всемирно известными фрески и скульптуры — они лишь ничтожная часть бесценных сокровищ мирового искусства, возрожденных археологами. Здесь впервые археологи словно встретились с людьми прошлого.

Помпеи не только раскрыли исследователям свои мощенные каменными прямоугольными плитами улицы и позволили заглянуть в свои дома, но и представили их хозяев, назвав по имени, рассказав об их профессии, привычках, характере.

…19 апреля 1748 года любители древностей, производившие первые регулярные раскопки в Помпеях, наткнулись на останки человека, в судорожно сжатой руке которого, было несколько золотых и серебряных монет… Так, наверное, путнику встречается первый из бегущих прочь от охваченного огнем дома.

С тех пор раскопки в Помпеях не прекращались. Но более ста лет они велись хищнически, варварски. Бесценный мрамор и уникальные изделия из бронзы стали предметом спекуляции, торговли, наживы. Лишь итальянский археолог Джузеппе Фиорелли начал планомерные исследования города, заявив, что для науки одинаково важны и виллы аристократов и лачуги бедняков. Фиорелли был одним из первых, кто начал вести раскопки, достойные археологии.

Мы теперь можем не только подняться на трибуны древнейшего в римской империи помпейского амфитеатра, но узнать поименно гладиаторов, умиравших на глазах безжалостно ревущей толпы, купившей их меч и кровь. И с опустевшей века назад арены на нас глянула сама жизнь римского рабовладельческого общества. Какие чувства и мысли вели руку гладиатора, нацарапавшего на стене своей казармы-тюрьмы: «Луций Анней Сенека», имя философа и гуманиста, бросившего в лицо бездушной толпы: «Человек для человека священен, а его убивают на потеху и забаву»? Может быть, он нацарапал это после того, как прочел рассказ Сенеки о рабе, что покончил с собой по дороге в амфитеатр — выждав момент, когда стража отвлеклась, раб-гладиатор сунул голову в колесо между спицами?..

И теперь кажется невероятным, что этот город мог исчезнуть навсегда, явив нам лишь несколько скульптур, фресок, мозаик, — как исчезли многие и многие бесценные памятники истории от руки торопливого дилетанта или алчного стяжателя, так и не рассказав об этом дне истории…

В тот день в Помпеях

Это солнечное утро, приправленное августовским зноем, Люций Эренний Флор встретил озабоченный: накануне сломался давильный пресс, а был самым разгар сбора винограда. Люций вышел к рабам, чинившим пресс, жена его уже хлопотала по дому, шли размеренные часы обычного дня. Подошло время трапезы…

…Мы бродим по городу в такой же погожий день, как тогда. Мы читаем надписи на стенах, словно слышим умолкнувшие голоса, рассказывающие о больших и малых заботах, что волновали жителей Помпей почти две тысячи лет назад…

Соперничали меж собой, черня друг друга, кандидаты в дуумвират Марк Полоний Приск, Гай Гавий Руффус, Публий Прокулий. Заботливая хозяйка пометила для себя: «Курица начала высиживать цыплят». Грохотали, подскакивая на булыжнике мостовых, тележки торговцев, ревели ослики, и звонкий неумолчный перестук молотков чеканщиков и гранильщиков мрамора плыл над домами. В гомоне базарной толпы стоял поводырь обезьяны — на обезьяне шлем, в лапах щит и копье, которым она неизменно точно поражает цель.

…И в мертвой пустоте улиц истаявшей тенью идет к форуму моряк, на шее которого висит доска с описанием его злоключений. И мы не можем остановить его, чтобы за несколько монет он рассказал нам о своих одиссеях…

В полдень 27 августа 79 года на землю Помпей пала ночь.

Земля разорвалась, как пергамент, и из обезглавленного чудовищным взрывом Везувия вырвались столбы огня, и море в испуге отпрянуло от берегов, ломая стоявшие в заливе корабли военачальника и ученого Плиния-Старшего, и каменный град обрушился на город. И вслед за камнями на город медленно и неотвратимо поплыли облака серы… Все застыло, замерло на долгие века. Помпеи ждали своего часа, чтобы рассказать о последнем дне своей жизни. Рассказать о том, как Везувий, убив жизнь, сохранил очертания ее… Когда археологи впервые наткнулись на пустоты в окаменевшем пепле, они не знали, что это такое. Потом залили пустоты гипсом и увидели тех, кто умирал в тот день в Помпеях…

…Люций Флор, его жена, его дети, домоправитель, рабы бросаются на улицу, но каменный град загоняет их обратно под ненадежную защиту стен. Потом стены рухнули на уже задушенных испарениями Везувия.

…Рабы дома Менандра работали в тот день на втором этаже. Надсмотрщик-вольноотпущенник Поппеус Эрос забыл открыть им дверь, когда все это началось. Рабы — их было девять — выломали ее и бросились вниз по лестнице. Впереди шел самый сильный из них, держа в руке бронзовый светильник. Рабов раздавили рухнувшие стены уже у самого выхода. Поппеус Эрос умер в своей спальне, прижимая к груди кошель с двумя золотыми, девяноста серебряными и тринадцатью бронзовыми монетами. Он был в самом дорогом своем платье. …Хозяева соседнего дома были гостеприимными и радушными — на полу у входа они выложили мозаичное Ave — добро пожаловать. И они были слишком богатыми, чтобы даже в последний миг забыть об этом. Пока хозяйка собирала многие и многие свои драгоценности — змеевидные браслеты усыпанные алмазами и рубинами, заколки для волос, серьги, серебряные зеркальца и золотые монеты, — уже нельзя было выйти даже в сад, где над бассейном беззвучно смеялся, весело приплясывая, бронзовый фавн. В одной из комнат дома Аррины Полиана обреченно сидели четыре женщины, неотрывно глядя на аккуратно сложенные четыре кучки драгоценностей.

Это была какая-то завораживающая черта трагедии — последним движением люди хватали драгоценности.

А может быть, это был обычный ритуал жителей веселых и богатых Помпей — в полдень любоваться своим богатством, считать деньги и надевать лучшие свои одежды? Может быть, поэтому девочка, забытая всеми в Вилле Мистерий, сжимала в кулачке бронзовое зеркальце, словно желая в последний миг увидеть себя в нарядном платье?

Но почему тогда у юноши, что лежал в углу своей комнаты, не было ничего, кроме железного кольца с сердоликовым камнем, на котором было вырезано прекрасное женское лицо?..

…Лишь один человек «поспешил туда, другие откуда бежали, и ехал опасности прямо навстречу; от всякого страха он был так далек, что диктовать мог и даже зарисовывать мельчайшие подробности этого ужасного явления…». Это был Плиний-Старший — ученый и военачальник. Он добрался до города, обожженного раскаленным пеплом, израненного каменным градом… «Его тело нашли совершенно неповрежденным; одежда на нем была цела…» Так писал его племянник историку Тациту. И эти письма долгие столетия были единственными свидетельствами о последнем дне Помпей, ночь которого длилась сорок восемь часов…

Через сорок восемь часов над Помпеями вновь засияло солнце. Вновь над Везувием было чистое голубое небо, и из кратера вилась только тонкая струйка дыма. Как сегодня… С той ночи прошло двадцать веков. И узнаем ли мы, кого умоляла девушка, тонко написавшая на стене: «Если ты знаешь, на что спо¬собна любовь, и если ты мужчина, пожалей меня, не говори «нет» и дай мне войти…»?

Перевод с французского