Камень символ отрезка человеческой истории

Перед камнем даже время пасует, и поэтому предметы, сделанные из него, сохранились до наших дней в несравненно большем количестве, чем их спутники из дерева, кости и других органических материалов. Но даже если бы эти последние не истлели и не исчезли, все равно это ничуть не поколебало бы того факта, что камень в древнейшие времена был самым важным сырьем, из которого люди изготавливали острые и одновременно твердые инструменты и оружие, украшения и пластические скульптуры. Камень шел на обкладку очагов и фундаменты жилья. Благодаря в первую очередь камню мы можем составить представление об этапах и темпах развития первобытной человеческой культуры.

Поэтому камень абсолютно по праву стал камнем символом самого древнего и самого длительного отрезка человеческой истории. Каменный век в 99 раз длиннее, чем вся последующая история человечества!

Неутомимый, хоть и мало удачливый экспериментатор из Брно Я. К. наверняка был бы в восторге от возможности попасть в обучение к древнейшим каменотесам, чтобы познать тайны техники раскалывания камня. Его учителями могли стать не только неолитические земледельцы, как пишет Людвик Соучек, но и палеолитические охотники. По мнению Соучека, при помощи камня получал каменные орудия и оружие свыше двух миллионов лет назад Homo habilis, а затем питекантроп и неандерталец. На основе их опыта технику раскалывания камня довел до совершенства Homo sapiens сорок тысяч лет назад. Все они изготовили в разных точках земного шара техникой раскалывания десятки миллионов топоров, ножей, ручных рубил и скребков. Одни только охотники за мамонтами из-под Павловских холмов и из Остравы-Петршковице оставили нам сотни тысяч кремневых, роговиковых, радиоляритовых и обсидиановых предметов. И дело не в том, будто бы — как полагает Соучек — палеолитические каменотесы не знали менее рискованных методов шлифовки и истирания. Конечно, знали (они даже умели камень сверлить), но использовали их очень редко, обычно при изготовлении украшений. В шлифованных и сверленых топорах еще никто не нуждался, их время наступило лишь в неолите, когда земледельцам пришлось изобретать более производительные орудия для вырубки леса и обработки дерева.

Мы не шутили, когда предлагали Я. К. отправиться на экскурсию к доисторическим каменотесам, мы все можем принять в ней участие благодаря экспериментам ученого Александра Матюхина. Они как бы перенесут нас в те времена, когда древнейшие охотники на заре палеолита выделывали из валунчиков и галек орудия, называемые археологами рубилами. Путем отбивания одной стороны валунчика возникало рубило однолицее, или одностороннее, если же палеолитический каменотес откалывал кусок валунчика еще с противоположной стороны, то он получал рубило двулицее, или двустороннее. Во время изготовления рубил набиралось еще значительное количество разнообразных тонких отщепов и осколков, которые можно было использовать при различных работах. Галечные орудия изобрели и использовали главным образом люди раннего палеолита, но кое-где их изготовляли еще неолитические земледельцы.

Производственный процесс мог начаться лишь при наличии подходящего сырья. Что же использовалось? Ваш ответ, видимо, звучит так: кремень. И неудивительно, потому что в научно-популярных книжках и романах о доисторических временах удачный охотник одолевал свою добычу кремневым копьем, кремневым топором либо другим оружием, в большинстве случаев сделанным, разумеется, опять-таки из кремня. Так уж случилось, что для многих из нас «каменная колотая индустрия» ассоциируется с кремнем. Но кремень и аналогичные горные породы, отличающиеся большой твердостью и одновременно способностью легко раскалываться с раковистым изломом, начали искать лишь позднепалеолитические каменотесы. Они отбивали от одного камня десятки длинных пластин или же, наоборот, мелких пластиночек (микролитов) либо виртуозно моделировали ударным раскалыванием тонкие длинные наконечники, которые могли бы украсить любую художественную коллекцию.

Рубила, однако, можно было изготовлять из любой более или менее твердой и выносливой горной породы. Поэтому неудивительно, что на раннепалеолитических стоянках мы находим очень пеструю «компанию» горных пород и минералов — кварцы, кварциты, базальты, диабазы, андезиты, порфириты, граниты, кальциты, доломиты, кварцевые песчаники, кремни, роговики, амфиболиты, зеленые сланцы, обсидианы, которые из разных районов были принесены в одно место речными потоками, морскими приливами либо ледниковыми языками. Для древних охотников здесь был большой выбор! А ведь наш перечень представителей минералов, горных пород, изверженных, осадочных и переотложенных, далеко не полон.

После этого вступления мы можем начать нашу экскурсию. Александр Матюхин в течение нескольких лет терпеливо выискивал и раскалывал гальки из многих кавказских, крымских и среднеазиатских рек. Мы могли бы его встретить и на побережье Крыма, и в богатой каменным материалом из ледниковых отложений Белоруссии. Сначала, пока он не убедился в том, что не каждый валунчик обладает подходящей формой, размерами, массой и минеральным составом, он делал много брака. Постепенно он стал нагибаться только за плоскими голышами, а напоминавшими по форме мяч пренебрегал. Реплики рубил ему удалось сделать несколькими способами, каждый из которых обладал теми или иными преимуществами и… недостатками. Самый простейший заключался в следующем: Матюхин сверху резко бросал валунчик на глыбу либо, наоборот, глыбу обрушивал на валунчик. Такой метод оправдывал себя по отношению к более или менее крупным, округленным валунчикам, которые с трудом обрабатывались отбойниками. При этом он практически не мог контролировать ни форму рубила, ни форму обломков и отщепов. Эффективнее он воздействовал на окончательный вид предметов, когда использовал глыбу в качестве наковальни, о которую обтесывал валунчик.

При этом валунчик он держал одной либо двумя руками так, чтобы его продольная ось была расположена горизонтально или вертикально. Положение и способ захвата валунчика, силу удара и место удара на наковальне Матюхин в процессе раскалывания мог по мере надобности варьировать. Он получил рубила заранее задуманной формы и с нужным углом острия и широкие и удлиненные отщепы с острыми режущими краями. Наконец, он использовал отбойник-булыжник, которым он отбивал осколки и обломки от рубила. Отбойник он держал в правой руке, а левой придерживал обрабатываемое рубило на наковальне либо просто держал его на весу в левой руке. И в этом случае он контролировал конечный вид изделия. Он мог, однако, обрабатывать только плоские гальки, потому что с круглой отбойник безнадежно соскальзывал.

Из плоской гальки он изготовлял орудие одним, максимум тремя ударами, но, если у валунчика края были не очень плоскими, ему не хватало порой и десяти ударов. Для первого удара он выбирал всегда какое-нибудь плоское место. Лучше всего ему работалось с отбойником яйцеобразной формы, который можно было удобно обхватить тремя либо четырьмя пальцами для нанесения сильного удара. Отбив первые, крупные обломки и не получив достаточно хорошего острия, Матюхин использовал в качестве отбойника плоский валунчик. Одним яйцеобразным отбойником из песчаника без внешних и внутренних трещин он мог изготовить до пятидесяти рубил, но бывали случаи, когда он приводил в негодность восемь отбойников, прежде чем получал одностороннее рубило из порфирита. Очевидно, что на результаты деятельности влияли физические и технические свойства примененного камня. Рубила из более твердых горных пород легче поддавались обработке отбойниками из пород более мягких, и наоборот. Он изготовил тысячи губил, отщепов и обломков. И в конце концов приобрел такой опыт и сноровку, что мог изготовить галечное орудие за несколько секунд. Вероятно, ни один из раннепалеолитических охотников ни секунды бы не колебался, принимать или нет Александра Матюхина в полноправные члены общины.

Точно так же, как наш экспериментатор, постепенно овладевали более совершенными навыками в откалывании камня и питекантропы. Поэтому позднее они смело брались за обивку валунчика либо куска горной породы почти на всей или на всей его поверхности, а один конец заостряли. У них получалось орудие приблизительно в форме треугольника с острием и закругленным основанием, который археологи назвали ручным рубилом. Совершенное ручное рубило можно было изготовить не так уж быстро и далеко не из любого камня.

Самые лучшие ручные рубила получались из колющихся пород — кремня, роговика, обсидиана. Кремневое ручное рубило ашельского типа (конец раннего палеолита) весом около 700 граммов экспериментатор изготовлял за полчаса.

Другой экспериментатор, долгое время специализировавшийся на изготовлении кремневых ручных рубил, мог изготовить реплику всего за четверть часа. Действовал он так: сначала кварцитовым отбойником придавал кремневому нуклеусу овальную форму, в ходе этой операции откалывалось от 10 до 20 отщепов. Потом от полученной заготовки более или менее тяжелой палицей из оленьего рога отбивал еще 10-20 тонких отщепов. Весь кусок становился более плоским, появлялось острое лезвие. На последней стадии он отбивал от заготовки оленьим молотком 15-30 мелких, тонких отщепов, и ручное рубило было готово. Кроме 35-70 отщепов, из которых некоторые после несложной обработки годились для резки мяса, соскребания кожи и других операций, оставалась целая кучка мельчайших осколков, кусочков, опилок — дотошный экспериментатор насчитал их после изготовления каждого изделия от четырех до пяти тысяч.

Неандертальцы хотя и продолжили традиции своих предшественников, но ручные рубила уменьшили до треугольных наконечников. Из больших отщепов они изготавливали скребки путем ретуширования острия — нанесения зубцовки. Такие изделия экспериментаторы сумели воспроизвести за пять — десять минут.