Книжное украшение
Для полноты набрасываемой картины общего состояния декоративного искусства в древней Руси необходимо упомянуть еще о нескольких его отраслях, не только отражавших вкусы эпох в новых жизненных областях, но и пополнявших общую картину древнерусского быта, во всех своих уголках и деталях озаренного солнцем искусства, бесконечно дробного и сложного в проявлениях, но единого в стремлении преображать и украшать повседневность.
Высоко ценя образованность, знание, древнерусский человек любил и уважал основное орудие знания — книгу, являвшуюся памятником настоящего искусства во всех своих деталях, — от написанных букв текста до роскошного ее оклада-переплета. Вокруг книги и над нею трудилась целая группа художников, начиная с писцов и кончая художниками-живописцами, авторами украшавших книги миниатюр, нередко являвшихся самоценными произведениями живописи, ничуть не уступающими по высоте достижений иконам или фрескам.
Памятники искусства древнерусской «графики» — искусства украшения книжных страниц, — дошли до нас в очень большом количество — в тысячах отдельных страниц и целых сотнях книг. Украшавшие древнерусскую рукопись-книгу орнаментированные буквы, заставки, концовки, узорные рамки для заглавий и целых страниц свидетельствуют и о распространенности этого, по преимуществу, монастырского художества, и о высоком совершенстве его технических приемов и методов, не уступающих другим отраслям древнерусского декоративного искусства.
Начинаясь в XIV-XV веках скромными, еще очень конструктивными заставками и буквами одного-двух цветов, главным образом, красного — сурикового, эти «плетенки» и «перевитые кружки» постепенно переходят от чудовищного или звериного стиля к византийской орнаментике растительных форм. Постоянное применение одних и тех же по своей сущности мотивов как бы чеканит их формы доводя их до совершенно ювелирной тонкости выполнения.
Киевский псалтырь. Лист с миниатюрами. 1397 г.
Все богаче становится палитра мастеров, все шире проникает в нее золото и, наконец, в XVI-XVII веках, рядом с «ювелирным шитьем», появляется своего рода «ювелирная графика». Некоторые рукописные заставки и концовки по эмалевой яркости своих тонов, по тяжеловесному блеску золота, по искусству художественной обработки белой глади бумаги до полной иллюзии резной кости, производят живое и убедительное впечатление подлинных ювелирных изделий, словно случайно положенных на листе книги-рукописи. Тонкость мастерства достигает своих крайних пределов и обычно окружающие рамки книжных орнаментов усики и завитки кажутся по своей тонкости нитями паутины, прилипшими к странице книги.
Со второй половины XVII века эта своеобразная по своей цветистости графики начинает питаться западными образцами, мутнеют краски, ломается стиль, все шире прививается употребление черной краски — «чернил» и книжное украшение все заметнее приближается к той черной деревянной гравюре, которой предстоит в печатной книге сменить заставку, рисованную и раскрашенную и книге-рукописи. Любовь к красочности узоров приводит к тому, что иногда печатные гравюры в книгах подвергаются раскраске не только в лицевых изображениях-миниатюрах, но и в орнаментальных рамках страниц, заставках и т. п.
Так обращал древнерусский человек в произведение декоративного искусства свою учительницу — книгу, украшая ее и внутри, на страницах, и снаружи если не одинаково драгоценными материалами, то с одинаковым художественным совершенством, с одинаково любовным чувством.
