Мирские отпуски

Мы говорили до сих пор только о «стройной гоньбе» т. е. о гоньбе от яма до яма, которые были устроены (отсюда «стройная») правительством. Но в ряде местностей, начиная со второй половины XVI в., встречается другая форма ямской гоньбы. Население само без помощи правительства организует некоторое подобие «стройной гоньбы». Эта форма подводной натуральной повинности, для правительственных надобностей, отбываемая населением, называлась мирскими отпусками.

Трудно выяснить, почему московское правительство по одним дорогам устраивало ямы, а на других дорогах самому населению доверяло перевозку правительственной почты, клади и служилых людей.

По дорогам, ведущим к границе, по которым часто перевозились важные документы и где больше было знатных проезжих, само правительство строило ямы и зорко следило, чтобы гоньба не прерывалась. По дорогам, где меньше шло бумаг, а перевозились правительственные грузы, организовывались мирские отпуски. Так было в Перми, Сольвычегодске, Соликамске, т. е. на главных путях транспортирования клади с севера. Были и другие причины. Мы уже упоминали, как часто, особенно в XVI в. «рвалась» гоньба, ямщики разбегались и ям пустел. Иногда, несмотря на все усилия, восстановить ям так и не удавалось. Тогда правительство вводило здесь мирские отпуски, как это было в Можайске, Владимире, Арзамасе и др.

Мирские ямские деньги

Со второй половины XVI в. на дорогах, где ямов не было, по-иному организуется перевозка правительственных грузов. С местных жителей собирается особый сбор — с каждого земельного надела. Собранные деньги считаются ямскими мирскими средствами, на которые волостные старосты нанимают подводы, сколько потребуется. Скоро деньги начали собирать сообща не только по волостям, но и по целым уездам. На нанятых подводах возили только в пределах своей земли, а если заезжали в чужой уезд, то только для того, чтобы доставить путника или кладь до ближайшего жилья.

Но скоро выяснилось, что так возить неудобно приходилось менять подводы в пограничной деревушке, где не было лошадей и куда нужно было их посылать за оставленной там кладью или проезжим за несколько десятков вёрст. Поэтому население соседних уездов решило не оставлять кладь на границе уезда, а везти её дальше по чужой земле до какого-нибудь крупного центра, а часто даже и до места назначения. В конце года или в заранее намеченные сроки подсчитывали, сколько, когда и какое количество вёрст проехали подводы по чужой земле, и производили соответствующие расчёты. Велись особые книги, в которых записывалось количество подвод и денежные расходы по их найму.

Если между уездами возникал спор, вмешивались местные правительственные органы или воевода, которые и разбирали спорное дело. Недовольная сторона могла жаловаться в Москву.

Для сбора мирских ямских денег отпускал лошадей земский староста. Он собирал их определённое количество с каждого земельного надела, и все они съезжались в посад. При отпусках состоял и целовальник, который давал на ямские расходы нужные средства из сошных денег. Очень часто при такой организации гоньбы происходили недоразумения. Подводы, особенно из отдалённых мест, как правило, запаздывали, а лошадей для проезжающих или под государеву кладь требовалось достать немедленно. Тогда староста брал у целовальника сошные деньги и нанимал подводу. Случалось, что у целовальника не было наличных денег. Приходилось искать денег взаймы с уплатой больших процентов.

У земского старосты и целовальника было много и других дел, поэтому наблюдение за мирскими отпусками поручали ямскому старосте, при нём для подсчетов находился ямской дьячок.

Ямской староста собирал с сошных людей деньги. Собранные деньги записывались в книгу. Особые книги велись и по разгону лошадей. Каждый год ямской староста и дьячок отчитывались перед «лучшими людьми» в присутствии воеводы, у которого хранились мирские ямские деньги.

С воеводами местное население редко уживалось. Постепенно оно отстраняет воевод от мирских отпусков, которые передаёт в ведение головам.

Голова, приехав на место назначения, брал оставшиеся после расходов деньги, принимал инвентарь и объявлял о новых выборах ямских старост. Затем голова вместе с вновь выбранными ямскими старостами и целовальниками собирал деньги с посадских людей и с уездных крестьян. После окончания года голова отчитывался перед Ямским приказом в расходовании отпускных денег. Копии с отчётными записями и оставшиеся деньги он оставлял в таможенной избе для передачи новому голове. Таким образом, голова лишь руководил сбором ямских денег и участвовал в их распределении, всем остальным делом ведал ямской староста. Он заведовал мирскими отпусками, нанимал подводы, отпускал их по подорожным, покупал суда и инвентарь.

За тем, как староста расходует ямские сборы, строго следили голова и представители ямской слободы. Старосте предписывалось при покупке инвентаря или при найме людей звать целовальников, чтобы покупка мирским людям была известна. При покупке он должен был брать соответствующие «отписи». Староста вписывал в книги имя нанятого человека, его отчество, прозвище, волость и деревню, где тот жил.

Некоторые уезды были настолько велики, что требовалось устройство промежуточных ямов, где выбирались свои ямские старосты, подчинённые уездному ямскому старосте. Так, в Сольвычегодском уезде было три промежуточных яма — Лальский, Ильинский и Спасский.

Подрядчики, которые стояли во главе промежуточных ямов, держали гоньбу по определённым дорогам и за это получали деньги от ямского старосты. Иногда подрядчики были выборными лицами. В глазах ямщиков и населения подрядчик был ямским старостой. Так и он называл себя. Действительно, подрядчик исполнял все функции ямского старосты, иногда даже собирал сошных лошадей.

В глухих уездах, где гоньбы было мало, по-прежнему подводы выставляли по мере надобности. Гоньбой здесь заведовали земские старосты, а в монастырских землях — монастырские приказчики.

Однако различие в организации мирских отпусков только кажущееся. По существу мы видим одну и ту же форму, но в разных фазах своего развития; историческая преемственность этих форм несомненна. В местах, где гоньба была сравнительно невелика, населению не было оснований отходить хоть от тяжёлого, но привычного способа—доставки лошадей по мере надобности. С увеличением гоньбы трудно и невыгодно было оставаться при прежних порядках, и вот вместо натуральной повинности с населения собирают сборы на ямскую гоньбу и выделяют специальное лицо для заведывания ею.

Мирские отпуски обходились в иных местностях очень дорого, в других — гораздо дешевле. Годовой расход по мирским отпускам составлялся из расходов по покупке и оснастке судов, по покупке сбруи, экипажей, сёдел, наёмной платы кормщикам, гребцам, ямщикам, проводникам, жалованья таможенному голове, ямскому старосте, дьячку, «дворнику» и т. д. Эта смета раскладывалась по сохам, тут же по особым спискам назначались очереди, кому выставлять сошных лошадей для дальних поездок и в случае экстренных надобностей. Например, в Сольвычегодске в 1642 г. собиралось с сохи мирских ямских сборов по 120 руб. — всего было собрано 1693 руб. 15 алтын 3,5 деньги и из них израсходовано 1505 руб. 11 алтын 4 деньги, в этом же году населением отпущено 587 лошадей.

Между уездами часто возникали споры и недоразумения из-за счетов или из-за того, например, что в яму соседнего уезда не переменяли лошадей. Иногда имели место прямые злоупотребления: брали лошадей с яма и не возвращали их. Целовальники, приехавшие для расчёта в другой уезд, уезжали из ямского двора и забирали оттуда книги, чтобы не было возможности доказать задолженность по мирским отпускам. Таким образом, мирские отпуски были источником разного рода пререканий и нескончаемых судебных дел.

Правительство то и дело привлекало спорящие стороны для решения возникающих конфликтов. Однако уничтожить совсем мирские отпуски и заменить их стройной гоньбой у государства не хватало средств.

Когда были ликвидированы мирские отпуски, сведений нет, но в документах конца XVII в. ещё упоминается о спорах по расчётам между уездами.