Мышление и язык первобытного человека
Французский психолог Леви-Брюль, нагромоздив кучи неразборчиво набранного этнографического материала, выставил «теорию», по которой мышление первобытного человека, как и более современных отсталых, племен, якобы насквозь фантастично и мистично, а потому «дологично». «Теория» эта антинаучна.
Как мы знаем, мышление, вместе с языком, рождается и развивается в прямой связи с ведущимся в коллективе трудом. Мышление является продуктом наблюдения и опыта, как бы ограничены они ни были изначально, выражением определенных выводов, понятий и представлений. Выходит, что мышление в основе своей совершенно конкретно и логично. Без подобного логического мышления не могло быть создано уже шелльское каменное рубило, ибо оно возникло совсем не в результате какой-то случайности и вряд ли на основе какой-либо «дологической» фантазии или мистики. Без логического мышления не могла развиться та богатая и многоликая первобытная материальная культура и то устройство общества, которые нам хорошо знакомы. Труд в коллективе, сознание, наблюдение, опыт, мысль, знания, понятия, язык — все это в неразъемной взаимосвязи и обусловленности формирует звенья единой цепи, все это — черты, которые, собственно, и отличают человека от животного, сделавшие его победителем над природой. Это все составило основу победоносного культурного прогресса.
Человека первобытности, или «дикаря», именуют «невежественным», но в такой абсолютной форме данное утверждение в достаточной мере само невежественно. Не приходится говорить, что и язык, и мышление, и знания, и понятия первобытных людей остаются весьма ограниченными. Но все это объясняется характером производительных сил и степенью их развития.
С накоплением в трудовом процессе наблюдения и опыта, создающих постоянно новые понятия с представлениями, прогрессирует мышление, совершенствуется и язык. Появляются новые слова, обогащается их смысловое содержание, развиваются их грамматические типы.
Теснейшая связь мышления с языком и наблюдением с опытом наглядно демонстрируется характерной свойственностью примитивных языков — их конкретикой. Это проявляется в относительной насыщенностью языка конкретными определениями и названиями и значительной бедности понятиями обобщения. Подобная конкретность в мышлении и языке присуща всем современным отсталым племенам. К примеру, в языке какого-либо племени могут иметься особые названия для всех различных пород деревьев, растущих в данной местности, наряду с тем не существует слова «деревья». Точно так же имеются названия среди разных типов животных, однако не наблюдаем слова «животное». Разумеется, что набор слов и весь словарный запас языка отдельно взятого племени определяются всецело его производительной деятельностью. Поэтому, например, у эскимосов в языке существует до двадцати различных слов обозначающих лед в различных его состояниях, видах образования и таяния; у земледельческих племен североамериканских индейцев, у которых такое крупное хозяйственное значение имеет разведение маиса, насчитывается до десяти слов, обозначающих данное растение на разных этапах его созревания. Другая характерная черта примитивных языков выражается тем, что фразы состоят из очень небольшого числа слов. По мере развития языка развивается и эта его сторона, развиваются формы связной речи — синтаксис.