Первобытное собирательство
Археологические памятники первобытности дают четкие показания о развитии, наряду с развитием техники, некоторых отраслей производительной деятельности человека. Так, ряд последовательных культур — ашельская, мустьерская, ориньякская, солютрейская и мадленская — говорит о развитии охоты, причем преимущественно на крупных животных. Последние три культуры, а затем и культуры мезолита и развитого неолита красноречиво свидетельствуют о все развивающемся рыболовстве. Далеко недостаточны соответствующие археологические показания о земледелии, причем о ранних его стадиях, не говоря о его возникновении, достоверных свидетельств нет. Высказываются предположения, что в самых примитивных формах земледелие возникло уже в ориньяко-солютрейскую эпоху. Если это так, то еще больше усиливается то значение данного исторического рубежа, о котором говорилось выше. В позднем неолите, в Триполье и в эпоху свайных сооружений земледелие было уже довольно развито, причем возделывался ряд культурных растений.
Наконец, после появления в азильской культуре первого прирученного животного — собаки, встречающейся и в культуре Маглемозе, поздние культуры неолита дают остатки уже почти всех домашних животных, за исключением лошади, свидетельствуя об устойчивом разведении скота.
Но археологическая картина поневоле остается и здесь неполной и отрывочной. И здесь этнографический материал внушительным образом восполняет и расширяет эту картину. Начнем с собирательства. Значение его в хозяйственной жизни человека сохраняется довольно стойко всю первобытную эпоху. Пока еще не возникло земледелие и скотоводство, собирательство продолжает играть не меньшую роль, чем охота. Так, у австралийцев собирательство остается скорее основным способом добычи пищи. Тогда как охота не всегда возможна и не всегда приносит удачу, женщины-австралийки ежедневно отправляются за сбором пищи, захватив с собой сумку и палку с обожженным концом, которой они добывают съедобные коренья, различных личинок, мелких животных и рептилий. Та же палка, кстати сказать, служит австралийке и оружием в случае драки.
И у значительно более развитых племен и народностей собирательство играет нередко весьма существенную роль. Так было, например, с собиранием дикого риса у индейских племен ирокезов и алгонкинов. Заросли риса в ручьях и озерах, так называемого «мокрого» риса, распространены по Северной Америке широким поясом от Скалистых гор до Атлантического океана. Собирание этого риса носило организованный характер, составляя дело женщин. Принадлежавшее каждому племени «поле» было поделено по родам. Еще до созревания риса все женщины рода, разъезжая на лодках, присматривали за своим «полем», затем коллективно производился сбор урожая, который делился по отдельным хозяйствам. Такой же примерно характер имел и сбор дикого горного, так называемого «сухого», риса у племен Индонезии.
Очень большое значение имело систематическое собирательство семян нескольких видов дикорастущих съедобных растений у монгольских народностей Центральной Азии. Собранные в больших количествах семена обмолачивались, поджаривались, мололись ручными жерновами и давали запас муки, которой питались круглый год, вплоть до нового урожая. Немаловажную роль играло собирательство кореньев, всевозможных плодов, ягодных культур и пр. в прошлом всех народностей Сибири, Севера и Алтая. Оригинальное, широко организуемое хозяйственное предприятие составляет сбор улиток у некоторых негрских племен в Западной Африке. В сезон, когда улитки массами наводняют заливные луга, на сбор их выходят целые селения, собирая обширные запасы, составляющие затем источник питания на целый год.
Описанные виды собирательства представляют собой уже высокую и вместе с тем позднюю форму этого способа добывания пищи. Это уже не случайное собирание, к тому же имеющее целью непосредственное потребление, а планомерное, приуроченное к урожаям, собирание пищи и создание запасов.
