Первые военные аэростаты
Великая французская буржуазная революция, грянувшая в 1789 г., и последующие события в политической жизни Франции явились серьезнейшим практическим экзаменом для многих научных и технических достижений, в числе которых было и только что народившееся воздухоплавание.
Ведя войну со всей Европой, — с Англией, Пруссией, Австрией, Голландией, Испанией и Португалией, — Якобинский конвент обратился в 1793 г. к ученым с особым призывом — оказать отечеству померную помощь для борьбы против интервентов. Учреждена была при Комитете общего спасения комиссия из ученых, в которую вошли такие столпы науки, как математики Монж и Карно, физик Гитон де Морво, ученые химики Бертолле, Лавуазье, Фуркруа и др.
Гитон де Морво, руководивший раньше испытаниями аэростата Дижонской академии, предложил воздушные привязные шары использовать для разведки и наблюдения. «Все действия во французских войсках, — писал он, — будут на много решительнее и увереннее, поскольку основываться они будут на точных наблюдениях, произведенных с воздушных постов. Тогда же полководцы неприятеля ощутят себя в качестве людей, у которых раскрыты все их планы, а передвигаться они будут вынуждены только ночью, рискуя попасть на французские засады и сделаться их жертвами».
Мысль была принята благожелательно. Единственное условие, которое поставила комиссия, заключалось в том, чтобы для нужд воздухоплавания, точнее для добывания водорода, не затрачивалась серная кислота. Окруженная неприятельскими армиями, Франция испытывала большой недостаток в порохе, а для изготовления его нужно было очень много серной кислоты (другого способа изготовления пороха тогда еще не знали).
Техническая разработка проекта возложена была на физика Кутелля, который имел в Париже физический кабинет и химическую лабораторию. Ему поручили построить и испытать в подъемах на привязи аэростат диаметром 9 м, обеспечив газодобывание без применения серной кислоты. Вспомнили способ добывания водорода, который несколько раньше был выработан Лавуазье в лабораторной практике: разложение паров воды, пропускаемых над раскаленным железом. Техника получила заказ, диктуемый практическими потребностями, и умело его выполнила.
После нескольких предварительных опытов Кутелль построил печь с вмазанным в нее чугунным цилиндром, в котором закладывались железные стружки и обрезки. После того как железо в печи накалялось, через трубку, находившуюся в одном конце чугунного цилиндра, впускался пар. Выделявшийся благодаря этому из паров водород выходил через трубку в другом конце цилиндра. В 3 1/2 суток с помощью только одного цилиндра добыли водорода достаточно для наполнения баллона. Испытание было сочтено удовлетворительным, и в октябре 1793 г. было приказано отправить первый аэростат в Северную армию.
Для выяснения организации применения аэростатов Кутелль отправился на фронт. На позициях при его первой встрече с комиссаром Северной армии возникло мелкое недоразумение, боевой комиссар не мог долго понять, что от него хочет штатский человек под огнем противника, и который является ученым физиком.
— Воздушный шар? Прямо здесь, на передовой? Что тут ему делать?.. Мне кажется ваша миссия довольно подозрительной… Глядите, как бы расстрелять вас не пришлось…
После объяснений решили передать вопрос на рассмотрение командующего армией генерала Журдана. Тот принял предложение, но с условием, чтобы ему передали вполне сформированную воздухоплавательную часть, снабженную всем нужным имуществом.
По возвращении в Париж Кутелль срочно занялся изготовлением материальной части в отведенном специально для этого парке Медонского замка (Шале-Медон). Отличным помощником Кутелля явился Жак Конте, талантливый изобретатель, сын бедного крестьянина, самоучкой сделавшийся прекрасным мастером, живописцем и механиком и столь же толковым физиком и химиком. «В его голове — все науки, в его руках — все искусства», — характеризовал Жака Конте великий математик Монж.
Таким образом, военное воздухоплавание попало сразу в хорошие руки; талантливые «няньки» и здесь обеспечили надежное выполнение задачи.
Военный аэростат стали строить в расчете на подъем двух наблюдателей. Два троса крепились к довольно широкой гондоле, которая подвешивалась прямо к баллону и без обруча. Конте проявил свое мастерство, в частности, в том, что выработал для покрывания оболочек прекрасный лак, который делал ткань почти непроницаемой для газа. Для газодобывания соорудили печь с семью цилиндрами, причем каждый из них в четыре раза был вместительнее, чем первый цилиндр Кутелля. Это сильно ускорило добывание газа.
При испытании аэростата Кутелль поднимался на полную длину тросов, т. е. на высоту до 500 м. С этой высоты он мог вести наблюдение на 25 км в любую сторону. Связь с землей держалась с помощью установленной сигнализации.
Немедленно после этих испытаний (2 апреля 1794 г.) был издан декрет об организации 1-й воздухоплавательной роты. Ее командиром, в чине капитана, с причислением к генеральному штабу, был назначен Кутелль, а помощником, в чине старшего лейтенанта, печник Делоне. На последнем лежала ответственная задача строить печи для газодобынания и так вести процесс газодобывания, чтобы во всех чугунных цилиндрах держалась строго одинаковая температура. Рота «аэростьеров» была пополнена рабочими, студентами, конторщиками и другими добровольцами в числе 50 человек. Военные воздухоплаватели получили форму инженерных войск, с тем лишь отличием, что вместо гладких пуговиц были введены пуговицы с изображением воздушного шара; эта деталь должна была отметить особое значение, которое придавалось новому оружию.
Уже через несколько дней после издания декрета рота была сформирована и скоро отправлена со своим специальным обозом на Северный фронт. Начальником базы по снабжению в Шале-Медоне остался Жак Конте.
Расположившись около крепости Мобеж, Кутелль приступил к постройке печи при одном из бастионов и стал готовится к наполнению аэростата газом. Печь топили непрерывно в течение 1,5—2 суток, при самом внимательном уходе и контроле за тепловым режимом и химическим процессом. Первое наполнение аэростата в боевой обстановке закончилось успешно, и вот при пушечном салюте и под крики «ура» всего гарнизона шар «Л’Антрепренан» («Предприимчивый»), украшенный флагом, гордо поднялся над крепостью. В гондоле шара поднялись Кутелль и наблюдатель из числа инженерных офицеров. На противников, голландцев и австрийцев, появление аэростата произвело ошеломляющее действие.
В течение мая аэростат почти ежедневно поднимался для разведки. Записки с результатами наблюдений сбрасывались сверху в маленьких мешочках с песком, к которым привязывались длинные вымпелы (цветные ленты). Для подачи команд по управлению аэростатом служил сигнальный код — десять разноцветных и разно-фигурных флажков длиной около полуметра. На пятый день австрийцы пытались сбить воздушный шар артиллерийским огнем, но это им не удалось. Больше такие попытки с их стороны не возобновлялись.
По ходу военных действий воздухоплавателей надо было перебросить за 48 км к голландской крепости Шарлеруа. Было решено проделать путь пешком. Наполненный газом аэростат несли на двадцати поясных веревках солдаты роты, шедшие по обочинам дороги. Кутелль сидел в гондоле, оснащенной, как всегда, и загруженной еще разным снаряжением. Несмотря на сильную жару и тяжелую дорогу, переход был сделан за 15 час.
Перенесение привязного аэростата в поднятом состоянии с одной позиции на другую.
Под Шарлеруа аэростат поднялся с утра на следующий же день. Воздушные разведчики дали командованию точные сведения о размещении гарнизона внутри крепости, и французская артиллерия успешно разгромила всю систему обороны. При этом воздушный шар на голландцев навел такой ужас, что через сутки крепость сдалась французам.
Тем временем на выручку Шарлеруа подходила австрийская армия. Французские войска вышли ей навстречу, и 26 июня произошел бой на высотах около Флери. Командующий французской армией Журдан с раннего утра вызвал воздушный шар к месту расположения своего штаба. Генерал Морло целый день высидел в гондоле вместе с Кутеллем, наблюдая за передвижениями неприятеля.
В начале сражения французам пришлось отступить под натиском противника. Был момент, когда неприятель угрожал захватить аэростат. Воздухоплаватели, потешавшиеся перед тем над военнопленными разных национальностей, громко выражавшими свое искреннее изумление перед невиданным аэростатом, с беспокойством стали замечать, как те же пленные, ободрившись, принимали угрожающие позы и бормотали по адресу воздухоплавателей: «Вот доберемся и повесим шпионов».
«Перспектива стать повешенными на своих же веревках, нужно признать, ничего привлекательного не имела, и мы выполнили с удовольствием распоряжение баллон спустить и вместе со всеми войсками отойти к крепости Шарлеруа». Так описал этот тревожный момент Селль де Бошан, находившийся в составе роты в качестве рядового, а позже ставший лейтенантом 2-й роты воздухоплавания.
Сражение закончилось, однако, победой французов, так как австрийцы, не зная о сдаче Шарлеруа, под самыми стенами крепости были разгромлены французской артиллерией. Этой победой французы в значительной мере были обязаны успешной работе воздушной разведки. Поэтому решением Конвента в октябре была учреждена в Шале-Медоне Национальная воздухоплавательная школа для подготовки личного состава, а в марте следующего 1795 г. Была сформирована уже 2-я рота воздухоплавания, приданная Рейнской армии. Здесь французские воздухоплаватели тоже принимали участие в нескольких сражениях, причем понесли и первый урон: один баллон их был расстрелян австрийской артиллерией, а другой был взят в Вюрцбурге в плен вместе с обслуживавшей его командой. Кутелль, поставленный во главе обеих рот, рассказывает в своих записках о любопытном эпизоде, который произошел при воздушной разведке около осажденной немецкой крепости Майнц.
«Ветер был однажды настолько силен, что три раза прибивал аэростат к земле, причем гондола даже частично подломалась. Шар поднимался в воздух так стремительно, что шестьдесят четыре человека, удерживавшие его за привязные тросы, на значительном расстоянии волочились вслед за ним. Неожиданно неприятель прекратил огонь. Из крепости вышли пять генералов с белыми повязками па головных уборах. По моему предупреждению им навстречу вышли наши генералы. При встрече комендант неприятельской крепости сказал: «Прикажите вашему бравому офицеру наблюдателю спуститься с аэростатом, иначе он может сделаться жертвой ветра; а это нехорошо умирать на войне не в бою, а от сторонних причин…»
По рассказам Кутелля, такие «рыцарские» случаи бывали на фронте не раз. Объясняются они военными правами и обычаями XVIII века и находятся в соответствии с техникой того времени. При гладкоствольном огнестрельном оружии, дальность боя которого была очень невелика, армии сходились одна с другой почти вплотную, сомкнутыми строями, причем можно было прекрасно различать, что происходит в первых линиях с обеих сторон. Кроме того, аэростаты были в то время занятной и поразительной новинкой, подъем на них считался большим геройством, а сами «аэростьеры» не стреляли и никого не убивали.
Не лишено правдоподобия и другое объяснение «рыцарского» поступка австрийцев: они боялись воздушных наблюдателей и хотели скорее от них избавиться.
Один аэростат был придан и Дунайской армии, где он отличился удачной разведкой под Нерсгеймом. В военных действиях под Бонном и Кобленцом, при Страсбурге и Валансьене французские воздухоплаватели тоже оказали значительные услуги революционным войскам.
В 1796 г. была сформирована воздухоплавательная рота для участия в походе Наполеона в Египет. Но до места назначения дошли лишь три аэростата, а вся аппаратура для газодобывания попала при морском переходе в плен англичанам. Оболочки были использованы под монгольфьеры, но их роль была ничтожной. Когда оболочки пришли в негодность, Наполеон приказал роту расформировать.
Несколько позднее, в 1798 г., с упразднением Шале-Медонской воздухоплавательной школы, была ликвидирована и вся воздухоплавательная часть во французской армии.
