По пути Колумба
В последнее время на Западе широко распространилась мода на всяческие рекорды по переплыванию морей и океанов на суденышках, лодках, плотах и чуть ли не в бочках. Множеству авантюристов, стремящихся привлечь к себе внимание или заработать на рекламе, не дает покоя заслуженная слава Хейердала, Бишопа, Бомбара и других смелых исследователей, которые отправлялись в рискованные плавания — в отличие от своих бесчисленных «последователей» — во имя научных или гуманных целей.
Трудно ли открывать Америку?
Один лейтенант испанского флота, решил повторить плавание Христофора Колумба. Сама по себе идея проплыть по пути Колумба на судне конструкции XV века, с навигационными приборами и снаряжением той эпохи, несомненно, представляла спортивный интерес и не вызывала возражений. Сомнение вызывало другое: при организации экспедиции было гораздо больше шумихи, а не забот о предстоящих сложностях экспедиции. И экипаж, состоящий из случайных людей, как показали события, оказался очень слабо подготовленным для плавания.
Итак, по старинным чертежам, извлеченным из архивов, лейтенант Этайо строит копию «Ниньи» — самой маленькой из трех каравелл, участвовавших в первом плавании Колумба. На этом небольшом суденышке, имевшем всего 17 метров в длину, все соответствовало технике и условиям средневековья: оснастка, такелаж, вооружение, даже продукты питания и одежда экипажа. «Нинья- II» тоже не имела ни мотора, ни спасательных средств, ни рации.
Без особых приключений «Нинья-II» достигла порта Лас-Пальмас на Канарских островах. Здесь экипаж каравеллы пополнился еще двумя живыми существами — котенком Линдой и козой Пинсоной. Там же был взят большой запас свежих продуктов: овощи, тропические фрукты и вода. Затем, отдав прощальный салют из имевшейся на борту старинной пушки, каравелла «Нинья-II» вышла в море. Перед ней лежал океан, а за ним, далеко на западе, была Америка.
Ощущение легкого и приятного плавания было коротким. После первого же шторма обнаружилось, что все припасы: рис, мука, бобы — плавают в воде. Песочные часы, с помощью которых мореплаватели XV века определяли географическую долготу, сломались. У штурмана были еще карманные часы. С их помощью предстояло находить теперь верный курс корабля. Стоило часам выйти из строя — и точное время установить бы уже не удалось. А вскоре кок Антонио Агуирре убедился в негодности деревянных, купленных по дешевке бочек, в которых хранилась пресная вода: все бочки текли. Затем оказалось, что взятые на Канарских островах свежие овощи и фрукты, легкомысленно упрятанные в затхлую атмосферу деревянного трюма, гниют с поразительной быстротой. Все эти запасы пришлось выбросить за борт уже через несколько дней. Но команда не отчаивалась: судовой врач (по образованию ветеринар) француз Мишель Виалар авторитетно заявил, что сгнившие продукты с успехом могут быть заменены планктоном, в изобилии имеющимся в океане. Дело оставалось за малым: нужно было лишь изготовить сетки для его лова. Решили также ловить рыбу.
Спустя шестнадцать дней выяснилось, что корпус каравеллы построен из недоброкачественного материала и дает течь. К тому же отказал один из двух насосов конструкции времен Колумба. Штурман «Ниньи II», бывший солдат американской морской пехоты, журналист Роберт Маркс, нырнул в наполненный водой трюм и обнаружил дыру в обшивке. Видимо вспомнив историю голландского мальчика, заткнувшего пальцем отверстие в плотине, он сунул в дыру руку. В этот момент «Нинья-II» поднялась на волну, а затем скользнула с нее вниз. Вода в трюме накрыла Роберта с головой. Он попытался всплыть, но рука застряла в дыре, и все попытки освободить ее оказались напрасными. Штурман стал задыхаться и в отчаянии решился на крайнюю меру — отрезать руку под водой. Он достал нож и тогда сообразил, что, может быть, было бы более целесообразно расширить ножом отверстие в дереве. Новая волна опять подняла каравеллу. Роберт Маркс вздохнул полной грудью и с силой дернул руку. На этот раз ему повезло — рука выскользнула из дыры. Ему подали приготовленную пробку, которая была благополучно вставлена в отверстие. Каравелла продолжала плавание.
Штормы следовали один за другим. Колумб плыл через Атлантику в самое благоприятное время года, а его горе-последователи, отправившись в путь на несколько недель ближе к осени, оказались в океане в период бурь. Одна из них повредила руль и увеличила течь в борту. Отказал и второй насос. «Нинья-II» плясала на волнах, а команда вычерпывала воду чем придется.
Через двое суток, когда шторм затих и поломки были устранены, Карлос Этайо при помощи упомянутых часов и средневековой астролябии, взятой из морского музея, определил местонахождение судна. Результаты наблюдений оказались совсем неутешительными: каравелла значительно уклонилась от своего пути.
В тот же вечер за бутылкой рома Карлос сообщил экипажу, что плавание «Ниньи» к берегам Нового Света может оказаться значительно более длительным, чем предполагалось. Окончив говорить, он дал каждому по деревянной щепке.
— Кто согласен при всех обстоятельствах продолжать путешествие, пусть бросит свою щепку за борт. Кто же предпочитает, чтобы мы повернули к близкому африканскому берегу, должен положить щепку в миску козы Пинсоны.
Миска Пинсоны оказалась пустой. Поднявшийся на следующее утро ветер понес «Нинью-II» к Новому Свету. Вереница злоключений продолжалась.
В промокших продуктах вскоре появились черви. Команду ожидал голод. Рыба ловилась плохо, а огромный древний мушкет, который лежал наготове заряженным на случай, если на рею сядет птица, так и остался без применения.
Тут-то «медик» Мишель Виалар в полной мере показал соответствие своих знаний учености того монаха, который 470 лет назад на каравелле Колумба по совместительству выполнял обязанности служителя бога и лекаря. Виалар вновь вспомнил о планктоне. Вместе с Mарксом и матросом Роблесом он соорудил сачок, опустил его в воду и спустя несколько минут извлек. Сачок был наполнен студенистым беловатым веществом, которое издавало отвратительный запах. Француз уверял, что это и есть планктон. — Он имеет вкус икры, — авторитетно заявил «врач».
Все вооружились ложками и погрузили их в океанское желе. Однако никто не решался взять эту пищу в рот первым. Пример пришлось показывать энтузиастам планктонной диеты. Они сделали по первому глотку и тут же все трое бросились к борту, отдавая океану его дары. Их языки горели, нёбо было в огне, горло пылало… Ох! То, что они приняли за планктон, в действительности было кашей из крохотных медуз!
Шли дни. На шестой неделе Колумб уже достиг острова Сан-Сальвадор. А «Нинья-II» была лишь на середине Атлантического океана. Теперь рацион воды был так незначителен, что не мог утолить жажду. На сороковой день плавания Роблес дрожащей рукой зарезал козу Пинсону.
Через пару дней Роберт Маркс обнаружил исчезновение котенка. Он безрезультатно искал его всюду — от трюма до клотика мачты. Было решено, что кошка свалилась за борт, хотя представить это было трудно…
Отныне никто не улыбался на борту каравеллы. Наступил пятьдесят девятый день плавания. Пассатные ветры благоприятствовали движению судна. Приключение приближалось к концу. Однажды путешественники неожиданно увидели странный предмет, поднимавшийся на горизонте из пучины океана. За ним тянулся дымный шлейф, и поток яркого пламени вырывался позади. Ракета! Некогда Колумбу на близость неведомой земли указали птицы. Теперь ракетный полигон сигнализировал, что неудачный дубликат колумбова судна скоро пересечет Атлантику. Одновременно этот факт вернул мореплавателей в XX век.
На семьдесят седьмой день «Нинья-II» пристала к Сан-Сальвадору. Впрочем, «пристала» не то слово. «Если бы старый адмирал мог взглянуть на нас из вечности, — писал потом штурман Маркс, — то он имел бы случай неплохо посмеяться. Из-за встречного ветра мы не могли преодолеть последние полмили, чтобы подойти к пирсу гавани Кокбурн. На следующий день нас отнесло к западу на 15 миль. Верность истории в сторону — и мы запросили буксир…»