Предания и данные филологии, сравнение религиозных верований и обрядов

Тот факт, что еще на заре египетской истории мы сталкиваемся с исключительной зрелостью общественных и религиозных устоев, не только побуждает нас углубиться в исследование процесса их развития, но наряду с этим дает нам также и средство к облегчению этой задачи. За внушительной фигурой всемогущего и обожествляемого фараона вырисовывается тень другого, более скромного владыки — «божественного» царя, — который был облечен властью благодаря своей магической силе и платил за это тем, что должен был расстаться с жизнью прежде, чем сила эта начинала убывать, по мере ослабления его тела.

Фараон был не только обязан выполнять многие из тех функций, которые возлагали на таких «божественных» царей современные им варвары; он избежал их участи только благодаря введению магического обряда, заменившего ритуальную смерть. Праздник Сэд, периодически справлявшийся всеми фараонами начиная с Менеса, представлял собою магическое отождествление царя с Озирисом, умершим и вновь воскресшим богом. Значение этого праздника, и цель, которую он преследовал,- заключались в стремлении вдохнуть в монарха новые жизненные силы и энергию путем символического изображения смерти и воскрешения. Этот праздник являлся пережитком того времени, когда предшественники фараонов действительно должны были умереть, обставляя этот акт особым ритуалом, чтобы освободить место для молодого и сильного преемника, дабы магическая сила не исчезла с их слабеющим телом.

Далее, внимательное изучение загадочных полубогов полу-животных египетского пантеона дало возможность предположить, что Сокол Гор, Корова Хатхор, Змея Нейт и остальные божества возникли из тотемов. Это значит, что до объединения Египта в одно государство там существовало множество отдельных кланов со своими тотемами; животные и растения, считавшиеся родоначальниками и покровителями этих кланов, превратились в местных богов, занявших затем после объединения страны шемсу-горами каждый свое место в национальном пантеоне, верховным божеством которого стал Сокол — тотем победившего клана.

В верхнем течении Нила живут племена, близкие по типу лица, физическому сложению, черепным пропорциям, языку и одежде к древнейшим египтянам. Во главе этих племен стоят чародеи — «повелители дождей», или «божественные» цари, которые еще до недавнего времени подвергались ритуальной казни; сами же племена делятся на кланы, каждый из которых имеет свой тотем. В качестве примера можно указать на племя шиллуков, существование которого относится непосредственно ко времени, предшествующему божественной монархии Менеса; управление этим племенем сосредоточено в руках царя, ведущего свой род от животного (тотем) и еще недавно подвергавшегося ритуальной смерти. К еще более древней фазе относится племя динка, представляющее собою группу автономных кланов со своими тотемами, находящимися нередко в состоянии войны друг с другом; во главе каждого клана стоит «повелитель дождей», которого по ритуалу убивали до наступления старости. Из всего этого можно вынести впечатление, что общественное развитие этих племен, населяющих верховья Нила, приостановилось на стадии, пройденной остальными египтянами еще до начала их письменной истории. Перед нами — живой музей, экспонаты которого служат дополнением к нашим коллекциям и воскрешают перед нами отдельные моменты доисторического прошлого.

Таким образом, предания и данные филологии, сравнение религиозных верований и обрядов и этнографические сведения проливают в какой-то степени свет на перемещение племен и династий, на характер религиозных и общественных революций, происходивших в долине Нила задолго до начала третьего тысячелетия до н. э. Материалы же, являющиеся конкретным отражением человеческого прогресса и перехода человека от дикости к цивилизации, были добыты именно здесь с помощью лопаты археолога. Они в значительной мере подтверждают правильность изложенных нами преданий и выводов и в то же самое время дополняют их и расширяют их сферу. Но, помимо этого, они проливают также свет на живую связь между древнейшими египтянами и людьми, населявшими в глубоком прошлом нашу Европу, вынуждая ее хоть на мгновение открыть свои безмолвные уста.