Представление о расе в антропологии

Антропология человека, этнография, география

Июл 11, 2017

Проблема расы у человека представляла бы собой мало специфического, если бы физические различия человечества исчерпывались наличием немногих, резко разграниченных типов. В действительности это не так. Хорошо известно, что в пределах резко очерченных типов существуют дальнейшие варианты, подтипы. Поскольку они существуют, их следует сделать предметом изучения. Задача заключается в выяснении того, что представляют собой эти подтипы, являются ли они экзогенными вариациями, несвязанными группами мутаций и т. д., или, пользуясь таксономическими терминами, — локальными расами, смесью биотипов и т. д. Какое бы ни было принято представление о подтипах, оно получает наиболее целесообразное выражение, согласно приведенной схеме, при помощи термина «раса» с тем или иным добавлением. Поэтому следует признать неосновательным высказываемое иногда мнение о химеричности задач расоведения, о невозможности применять категорию «раса» в изучении человека. Такого рода мнения высказываются обычно исследователями, которые склонны рассматривать подтипы исключительно в качестве продукта действия внешней среды (напр., Сук). Но и в этом случае принципиальное отрицание расы остается противоречивым, ибо локальные расы, к которым сводятся по этому воззрению различия подтипов, все же представляют собою расы.

Поскольку расы — те или иные и не только немногие крупные — существуют, перед наукой возникает сложная проблема их анализа с учетом того специфического, что возникает из факта социальной организации человека.

Теоретически возможные, согласно приведенной выше схеме, решения вопроса о значении подтипов исчерпываются тремя формулами:
Подтипы могут представлять собой:

локальные расы, возникающие преимущественно в силу экзогенных воздействий;
смесь биотипов (элементарных рас), независимо возникших и неразделимых по степени родства;
расы в собственном смысле, т. е. последовательно дробящиеся, более или менее целостные части большой расы.

Понятно, что по отношению конкретно к каждой территориальной группе вопрос должен решаться самостоятельно. Возможно существование подтипов всех трех категорий.

Для того, чтобы ближе подойти к оценке возможных решений, необходимо, прежде всего, ознакомиться с представлением о расе, существующим в антропологической литературе. Взгляды, высказанные по этому вопросу разными исследователями, неизбежно отражают их общие воззрения в области эволюционного учения и теории расообразования. Ограничимся краткой характеристикой главнейших высказываний о расе у человека в той части их, которая касается непосредственно самого диагноза расы. К сожалению, этот пункт редко получает точную формулировку и может быть охарактеризован лишь по совокупности общих методических положений, высказанных тем или иным автором. Сведение высказанных мнений в какую-либо схему очень затруднительно, ибо многие теории частично совпадают между собою, и не всегда легко решить, в чем их главнейшее расхождение. Некоторая систематизация существующих теорий все-таки необходима, так как подробное изложение их потребовало бы слишком много места. Придерживаясь поставленной задачи, сведем наиболее распространенные воззрения о расе в следующие группы:

Раса — продукт преимущественно экзогенных воздействий, дифференцирующих тип; эндогенные факторы имеют подчиненное значение. «Негр — сын горячего солнца», — эти шекспировские слова могут быть взяты эпиграфом для экзогенной теории. Эпоха ее господства — XVIII век. Этой точки зрения одинаково придерживались Линней, Блюменбах, Бюффон, Гёте и другие. В XIX в., когда наследственные факторы изменчивости привлекли большое внимание, эта теория приобрела форму учения о закреплении наследственностью признаков, приобретенных под воздействием среды. Такова позиция Кювье, Катрфажа. В XX в. немногие сторонники экзогенной теории не изменили по существу прежних формулировок, но подходили к вопросу по-разному. Лушан и Боас подчеркивали изменчивость некоторых расовых признаков под влиянием среды. Поэтому Боас ограничивается выделением лишь основных рас (больших рас), которые он различает в количестве двух. Ф. Саразин, изучавший индонезийские племена, допускает наличие некоторых стадиальных различий в современном человечестве и считает совершенно второстепенными для установления родства групп обычные расовые признаки, сильно зависящие, по его мнению, от условий среды. По поводу этих взглядов нужно отметить, что известный размах изменчивости расовых признаков под влиянием экзогенных воздействий не вызывает совсем сомнения, но этот факт не исключает роли эндогенных факторов. При групповом сравнении они имеют достаточно шансов на проявление. Вообще эндогенные факторы сказываются только как «норма, реакции», как известное предрасположение к тому или иному ответу на внешние раздражители, но вовсе не определяют неизменности свойств. Поэтому различия групп не абсолютны, а относительны, каждый эндогенно-обусловленный вариант имеет свою изменчивость, частично заходящую в пределы изменчивости другого варианта (если, конечно, различия не очень велики). Большое количество экспериментальных данных устанавливает, что трансгрессивный характер изменчивости вполне сочетается с эндогенными различиями типов (Иогансон). Так, например, в любой популяции можно найти высокорослых и низкорослых, длинноголовых и короткоголовых, светлоглазых и темноглазых индивидуумов; это не означает отсутствия разницы между популяциями, если групповые характеристики их обнаруживают статистически достоверное расхождение. Эндогенная обусловленность особенностей пигментации, волосяного покрова, мягких частей лица и прочих расовых признаков, установлена множеством экспериментов над животными и большим количеством посемейных исследований у людей. Экзогенные теории заключают в себе мало специфического в применении к расовому анализу у человека. У животных, у которых зависимость от географической среды более непосредственна, гораздо легче выделяются экологические типы. По отношению к человеку нет никаких данных, позволяющих рассматривать все групповые особенности физического типа как признаки экзогенно обусловленных экологических рас.
Расы — последовательно дробящиеся подразделения вида, специфичность которых не указывается. Таковы схемы Серджи, Геккеля, Бина, отчасти Джиуффрида-Руджери; последний, хотя и дает очень интересный для своего времени анализ расово-диагностических понятий, однако не устанавливает точно характерных особенностей, присущих понятию «раса» у человека.
Раса — группа индивидуумов, объединяемых по степени сходства, без особого анализа сравниваемых свойств в виду сложности и трудности выделения факторов по их значению. Антропологи, придерживающиеся этого взгляда, довольно многочисленны, методические построения их очень разнообразны. К этой группе следует отнести, прежде всего, сторонников статистической школы во всех ее разновидностях: представителей английской биометрии (Моррант и др.), польских антропологов, группы Чекановского, русского расоведа Ивановского. Разумеется, все современные антропологи пользуются статистическим анализом, и не этот прием характеризует статистическую школу. Для представителей последней степень близости расовых типов определяется вычислением коэффициентов сходства или типовой разницы морфологических свойств; при этом не учитываются морфологическое значение признаков, их корреляции, возможные образования новых признаков, предел их изменчивости, географическое распространение и тому подобные факторы.
К этой же группе следует отнести тех антропологов, которые устанавливают классификацию рас на основании последовательного сочетания морфологических свойств; как представителя их можно назвать Кольмана.
Другая школа той же группы представлена английскими антрополого-этнологами — Кин, Хэддон. Эти исследователи в отличие от предыдущих очень мало пользуются статистическими приемами, заменяя их данными этнологического и исторического порядка. На основании этих данных английские исследователи определяют связи суммарных типов различных племен в том виде, в каком они непосредственно характеризуются по наблюдениям.
Близко стоит к этой группе и немецкий антрополог Ф. Эйкштедт, автор нового и крупнейшего труда по расоведению. Он определяет расу как группу индивидуумов, характеризующуюся особой комбинацией нормальных наследственных особенностей. Раса — это «группа форм тела», по терминологии Эйкштедта. Она подразделяется преимущественно по морфологическим признакам на подрасы (образующие круги рас), побочные, особые и промежуточные расы, в образовании которых известная роль принадлежит, согласно концепции автора, и экзогенным вариациям. Нужно отметить, что представители этой группы антропологов дали наиболее ценный фактический материал и больше других обогатили науку конкретными знаниями о физических особенностях отдельных племен. Тем не менее, понимание расы в их трудах остается чисто эмпирическим и не вполне разрешает основную, стоящую перед расоведением, как наукой, задачу выяснения родственных отношений отдельных расовых типов в процессе их развития.
Расы — немногие крупные подразделения вида Homo; дальнейшее расчленение их невозможно вследствие большой роли экзогенных вариаций (совпадение с первой группой воззрений), или метизации, или различной степени дифференциации. Такую точку зрения высказал еще Гексли, предпочитавший говорить лишь о «типах» (а не о расах), которые он выделял в количестве четырех. Из последующих антропологов этого взгляда придерживаются Хрдличка, Сук. Английский анатом Кизс, выдвигая как наиболее существенную черту в расообразовании степень дифференцированности типов, разделяет расы на следующие группы:
— пандиакритические — каждая особь может быть определена в смысле расовой принадлежности с первого взгляда,
— макродиакритические — различимы в 80%,
— мезодиакритические — от 80 до 30%,
— микродиакри тические — менее, чем 30%.
Основная задача расоведческого изучения — установление родственных отношений отдельных групп — этой группой антропологов не затрагивается.
Раса — группа, возникшая в пределах вида в результате действия отбора, который понимается в самом широком смысле. Такова формула Шейдта, к такому пониманию близок и Ленц. Это определение касается лишь теоретического объяснения процесса расообразования и притом крайне односторонне и вульгарно. Для разделения человеческих рас и выяснения их родства формула Шейдта, очевидно, не применима.
Расы представляют собой различные стадии морфологической «специализации», идущей по нескольким направлениям, сообразно чему выделяются относительно нейтральные типы и в различной степени выраженные, специализованные (архиморфные), связанные между собой филогенетически. Кроме того, в процессе расообразования играет роль метизация. Такова теория Штратца. Этот взгляд лежит в основе построений Фрича и некоторых других, использующих данные о миграциях. Теория Штратца имеет, однако, ограниченное применение и далеко не исчерпывает различий, наблюдаемых между многими группами.
Далеко не все особенности близких групп можно рассматривать как разные стадии специализаций в определенном направлении — негроидном, европеоидном и т. д.
Расы представляют собой результаты мутаций, возникших в разные эпохи, в разных участках экумены, совершенно независимо одна от другой. Сходство в данном признаке возникает не вследствие родства, а вследствие конвергенции. Такова точка зрения Фишера. В первой редакции этой теории (1914 и 1926 гг.) Фишер проводил полную аналогию между расовыми признаками человека и вариациями структурных свойств у домашних животных. Подобно тому, как под влиянием доместикации совершенно независимо появляются у разных животных курчавоволосость, депигментация и пр., точно так же у человека эти расовые особенности не являются указанием на родственную связь. В последней работе по этому вопросу Фишер излагает проблему несколько иначе. Расовые различия связаны со сравнительно немногими мутациями, из них главнейшие — курчавоволосость, брахикефалия, горбоносость, пигмеоидность. Возникновение этих мутаций ограничивается, однако, одной или несколькими первичными расами. Фактор курчавоволосости проявился только в негроидной расе фактор высокорослости — в негроидной и европеоидной, и т. д. В пределах этих групп соответствующие мутации происходили в некоторых случаях повторно, создавая серию стадиальных, в смысле специализации, типов, но ближайшего родства между ними нет, например, океанийские и африканские карликовые типы вовсе не представляют единой группы. Сам автор отмечает черновой, предварительный характер своего сообщения. Действительно, оно далеко не разъясняет проблемы. Никто из поздних антропологов не устанавливает родства групп на основании сходства единичного признака, да и в прежней антропологии такого рода схемы (напр., Кольмана) не пользовались признанием и не оказали влияния на развитие расоведения. Вопрос о дивергентном происхождении сходства разрешается обычно по совокупности нескольких независимых признаков. Этого важного фактора Фишер не касается в своей работе. Кроме того, он и сам признает, что между отдельными большими расами имеются различия в характере и интенсивности мутации. Поэтому теорию Фишера нельзя считать последним словом антропологической науки. Но вместе с тем нужно признать, что Фишер формулировал очень актуальный вопрос о независимом мутировании отдельных популяций и о конвергентном характере сходства отдельных групп. Со стороны генетиков и некоторых расоведов замечается тенденция считать конвергенцию главнейшим и чуть ли не единственным фактором расообразования. Эту теорию нужно признать столь же односторонней, как и противоположную — исключительное признание дивергенции и отрицание конвергенции. Задача конкретного анализа антропологических данных — определить применимость той или иной точки зрения в отдельных случаях. Для этого необходимо, прежде всего, найти правильные методические приемы.
Расы возникают в результате мутаций, происходящих одновременно на большой территории и постепенно концентрирующихся в локально ограниченных популяциях. Формирование рас происходит не путем постепенного раздробления, а путем сосредоточений в определенных зонах некогда широко распространенных признаков. Разнообразие расовых типов в прежние эпохи было не меньше, а больше. Раса не расширяет, а сокращает свой ареал. Самые признаки возникали независимо, понятие о чистоте рас и их родстве не имеет реальной основы. Защитником этой ологенетической концепции в применении к человеку является французский антрополог Монтандон. Критический разбор теории ологенеза был дан позднее Гремяцким. Не входя в рассмотрение общих положений ологенетической теории (во многом принципиально неприемлемых), отметим, что в применении к человеку по поводу ее следует повторить сказанное выше в связи с теорией Фишера. Кроме того, используемый как аргумент в пользу ологенизма факт меньшей дифференцированности краниологических типов населения прежних эпох не является препятствием при сравнении современных типов, ибо самое сходство процесса дифференциации служит указанием на одинаковое течение формообразовательного процесса.
Раса — абстрактное понятие, устанавливающее родство отдельных групп и характеризующее сочетание отдельных признаков, наиболее специфично выраженных и наиболее часто встречающихся. В действительности раса существует в рассыпанном виде, как обломок некогда существовавшего целостного типа, разрушенного в процессе смешения. Эта формулировка дана Топинаром. Такого понимания придерживалась большая часть расоведов XIX в., в том числе Эрве, Колиньон, Шантр и другие французские авторы, в Англии — Беддо, почти все русские антропологи — Зограф, Воробьев. Практически формула Топинара была принята почти всеми расоведами, в том числе и теми, которые теоретически давали иное определение расы. Как рабочая схема, она является основой исследований многих более современных антропологов — Чиприани, Столыхво, Мендес-Кореа. В последнее время сходное определение расы дает немецкий автор Заллер. Формула последнего такова: раса (систематическая) характеризуется комбинацией наследственных признаков, обладающих известной изменчивостью, которая первоначально появилась в условиях географической изоляции и которая отличает одну группу от другой (Saller, 1930 г., стр. 54). Почти такое же определение дает американский антрополог Хуттен. Айхель вносит лишь незначительную поправку в определение Заллера. Но уже в конце XIX в. эта концепция получила существенное уточнение и дополнение, которое выливается постепенно в самостоятельную концепцию.
Раса характеризует сочетание признаков не у отдельных индивидуумов, а на определенной территории. Она устанавливается путем анализа географического распределения вариаций признаков и разграничивается переходными зонами. Важнейшее значение имеет картографирование вариаций признаков. Зачатки этого представления имеются еще у Будена, Bpoка, Топинара, Леви, Риплея; Деникер — автор одного из лучших расоведческих трудов — широко применял этот метод и, очевидно, имел в виду его, говоря, что восстановление расового типа по обломкам, в которых он встречается, возможно лишь при помощи особых приемов. Большое значение географического фактора отмечал Эренрейх. Заслуга общетеоретической формулировки этого приема расового анализа принадлежит русскому антропологу Чепурковскому. Принцип географического изучения имеет широкое признание и применяется во всех крупных антропологических исследованиях: Лундборг, Брин, Шлагинхауфен и др. Географический принцип действительно имеет очень веские теоретические основания, но в то же время нуждается в некоторых дополнениях.

Подводя итог приведенному обзору, можно констатировать, что некоторые представления принципиально не приемлемы, например, экзогенная и ологенетическая теории. Другие, несмотря на большую важность и правильность отмеченных ими факторов расообразования, оказываются все же не достаточными для точного понимания категории расы. Таковы концепции Штратца и биометриков. Наиболее заслуживают внимания генетическая (мутационная) концепция Фишера и географический принцип. Концепция Фишера приводит ко второму из указанных выше возможных пониманий категорий расы: смесь биотипов, географический принцип — к третьему: расы — подвиды. Согласно первому пониманию расообразование идет преимущественно конвергентно, согласно второму — дивергентно. Уже было оказано, что каждое из этих представлений в отдельности слишком односторонне. В действительности нужно учитывать обе возможности. Задача состоит в том, чтобы найти теоретически убедительный прием, при помощи которого в отдельно взятом случае можно было бы решить, имеем ли мы дело со смесью биотипов или с собственно расой.

Для правильного решения этой задачи необходимо, прежде всего, точно установить то специфическое, что вносится в явления биологической изменчивости у человека его социальной организацией.