Скульптура протописьменного периода
Дошедшие до нас образцы скульптуры протописьменного периода изображают преимущественно сцены религиозного содержания. Поэтому здесь, как нам кажется, уместно небольшое отступление, посвященное характеру и составу шумерского пантеона.
Уже в самых древних текстах, касающихся религиозных верований шумеров, обращает на себя внимание главенствующее положение трех мужских божеств: Ану, Энлиля и Энки. Ану, бог неба, с храмом которого мы познакомились в Уруке, первоначально считался высшей силой в мире и повелителем всех богов. В ходе дальнейшей шумерской истории он, по-видимому, был «смещен» сначала Энлилем, божественным патроном Ниппура, а затем Мардуком, богом-покровителем Вавилона. Энки, почитавшийся в Эреду, был покровителем мудрости и знания. Вообще, хотя для всей страны и существовал общий пантеон, каждый город имел своего божественного покровителя и располагал собственным набором преданий. Помимо этого, как пишет Жорж Руа, «небеса были населены сотнями чрезвычайно могущественных человекоподобных существ, причем каждому из этих богов отводилась определенная функция или определенная сфера деятельности. Один бог, например, ведал небом, другой — воздухом, третий — пресными водами и так далее, вплоть до более скромных божеств, ответственных за плуги, кирпичи, кремень или мотыги». Боги имели не только внешний облик, но и все достоинства и недостатки людей. «Короче говоря, — заключает Руа, — они представляли лучшее и худшее в человеческой природе, но в сверхчеловеческих масштабах».
В числе богов, связанных с определенными городами, но ставших также предметом общего культа, можно назвать бога Луны Нанну (Сина) из Ура и сына его Уту (Шамаша) из Сиппара и Ларсы; бога-воителя Нинурту; Нинхурсанг (Нинту) — мать и супругу Энлиля; Инану (Иштар), богиню любви, и супруга ее Думузи (Таммуз). Инана — это почитаемая по всей стране Великая Мать, которой был посвящен комплекс Эанны в Уруке; в ней олицетворялось женское созидательное начало, выражающее божественность через плодородие. Что касается Думузи, то, как указывает Руа, хотя в сознании шумеров он, бесспорно, ассоциировался с продуктивностью животного и растительного мира, а его союз с Инаной выступал символом плодородия, тем не менее, теория, долгое время связывавшая его образ с «умирающим и воскресающим богом» фрэзеровской «Золотой ветви», недавно наукой отвергнута. Более мелких богов и богинь в шумерском пантеоне так много, что перечислить их всех нет никакой возможности.
На известной каменной вазе из Варки (высотой 90 см) имеется три ряда тонко вырезанных фигур. На верхнем изображена богиня Инана перед двумя связками тростника, увенчанными петлями и лентами наподобие вымпелов; это — постоянные символы Инаны. Обнаженный согласно ритуалу жрец подносит богине корзину с фруктами. Далее рельеф поврежден, уцелел лишь небольшой фрагмент фигуры, в которой угадывается «царь» или предводитель; рядом слуга держит украшенный бахромой пояс, который, возможно, собирается вручить кому-то. Инану сопровождают незначительные божества, помещенные на миниатюрных моделях храмов или каждый на своем определенном животном; в числе других символов изображено и две вазы, подобные той, на которой вырезан весь рельеф. Во втором ряду изображена процессия несущих приношения обнаженных жрецов, а в третьем — звери и растения, представляющие два подвластных Инане «царства». Здесь же мы находим и еще один священный символ — стилизованную розетку с восемью лепестками. А на рельефах, украшающих стенки каменного «лотка», хранящегося в Британском музее, изображены овцы и бараны «священного стада» Инаны, которые возвращаются в ее храм, представленный здесь в виде типичной тростниковой постройки «болотных жителей», а навстречу им из храма выходят ягнята. Эта сцена постоянно повторяется, например, на каменной вазе из Хафадже, где овцы заменены коровами, и много позднее — на одном архитектурном рельефе раннединастического храма в Эль-Убейде.
Светские сюжеты встречаются реже. В Варке была найдена сохранившаяся лишь фрагментарно стела из черного гранита, на которой, видимо с немалой затратой труда, вырезаны две сцены, изображающие одного и того же «царя» охотящимся на львов. Нельзя не упомянуть и необычную голову из известняка в натуральную величину, обнаруженную в слое периода Джемдет-Наср, но по стилистическим особенностям датируемую временем Урук IV. Она являлась частью какой-то сложной фигуры, в которой все остальное было сделано, вероятно, из таких материалов, как дерево и битум. Инкрустированные глаза и брови теперь отсутствуют, так же как и покрытие из металлической фольги, изображавшее прическу. Если восстановить эти детали, голова выглядит несколько диковато, но в том виде, в каком она была найдена, голая каменная маска поразительно прекрасна. Небольшие скульптурки животных — лежащий баран из Варки и дикий вепрь из Ура — являлись, видимо, украшениями, которые прикреплялись к более крупным предметам металлическими скрепками, иногда каменные вазы также украшались горельефами из фигурок животных (львов или быков). В Варке от периода Джемдет-Наср сохранились грубо вырезанные фигурки «царей», предшествующие вотивным «личным» статуям раннединастического периода. Еще ближе к последним стоит уникальная вотивная статуя женщины из Хафадже. К этому же периоду относятся зооморфные сосуды с отверстием наверху, обычно изготовленные из темного камня. Они часто украшены цветными инкрустациями в виде геометрического рисунка.