Специфичность понятия расы у человека

Отличаясь от животных, человек испытывает воздействие окружающей среды не непосредственно, а опосредствованно, в преломлении через искусственную среду, создаваемую целеустремленной деятельностью и осуществляемую в социальной организации. Человек противостоит природе не как индивидуум, а как член коллектива; его успех в борьбе за выживание не определяется только его индивидуальными особенностями, но всей организацией коллектива, обладающего, в отличие от стад животных, способностью изменяться. Развитие социальной организации происходит на базе имеющихся природных ресурсов, в том числе и человеческих, но по своим особым закономерностям, не адекватным непосредственным воздействиям окружающей природы.
Социальная организация создает ряд факторов, влияющих на дифференциацию физического типа человека. Главнейшие из них можно формулировать следующим образом:

1. Виды животных имеют ареал распространения, ограниченный одним климатическим поясом или одной его зоной и притом, по большей части, одной его «станцией» — лесной, горной и т. п. Человек, обладая способностью искусственно создавать себе среду — огонь для приготовления пищи, жилище, одежду, орудия для добывания пищи — не ограничивается в своем распространении одним каким-нибудь поясом и станцией, но способен укрепиться в самых различных зонах, не приобретая одновременно резких родовых признаков. При всем различии крупных человеческих групп расхождение их все же не достигает масштаба родовых особенностей, что обычно наблюдается при столь же обширном распространении групп животных. Расовые различия у человека не имеют адаптивного значения. Это справедливо в отношении даже такого существенного признака, как пигментация. Известно, что в пределах тропиков, наряду с племенами, имеющими очень темную окраску кожи, встречаются и умеренно темные — индейцы Бразилии, некоторые племена Индо-Китая и др. В арктическом поясе обитают племена достаточно смуглой окраски. Широкому распространению человека способствовала также возможность использовать разнообразные способы передвижения по суше и по воде. В результате человек является единственным в зоологическом смысле видом (сборным), имеющим панглобальное распространение, экумена уже в отдаленнейшие эпохи охватила весь земной шар.
2. Для воспроизведения потомства соединяются особи двух полов, как правило, принадлежащие к одной территориальной группе, большего или меньшего размера. Географическая разобщенность устанавливает изоляцию в процессе воспроизведения потомства. Этот факт имеет общее значение, он констатируется по отношению и к животным и к человеку, но у последнего на низших стадиях развития в значительно большей степени, ибо социальные факторы ограничивают половые связи более строгими рамками одного или нескольких кланов или «родов» (в этнографическом смысле). Особое значение приобретает географическая изоляция в период первоначального заселения экумены, ибо этот период, если не считаться с неприемлемой теорией панглобального возникновения человеческого рода (и вообще зоологических родов), был периодом экспансий отдельных групп, усиления географической разобщенности и клановой дифференциации. По мере увеличения плотности населения территориальные границы отдельных групп неизбежно суживались, изоляция нарушалась, создавались предпосылки для обратного процесса — метизации, которая при достаточной интенсивности вела к слиянию ранее изолированных групп и к образованию из них одной целой. Предпосылки для изоляции и метизации возникают в историческом развитии данной группы неоднократно. Эти два явления приходится рассматривать не как единичные события в истории группы, но как сменяющие одна другую фазы: усиление изоляции и ее ослабление, с переходом в противоположность — метизацию. Экспансия — изоляция — дальнейшая экспансия — метизация — стабилизация, т. е. новая изоляция — дальнейшая экспансия — метизация. В известные периоды этот цикл может осложняться перемещением отдельных групп на более значительные пространства. Таковы, например, в свете исторических примеров, колонизация эллинами Черноморья, малайцами — островов Океании, племенем Гаусса — различных областей Центральной Африки и др. Такого рода крупные передвижения составляют, конечно, сравнительно редкое явление. Намеченная выше смена фаз изоляции имеет, напротив, более общее значение и неизбежно сопровождает процесс заселения экумены и численного роста человечества. У животных эти циклы, если и имеются, остаются в зачаточном состоянии, ибо изоляция их более зависит от стихийных факторов, родственные же ограничения половых связей отсутствуют, и самая изоляция, раз установившись, сохраняется более упорно.
3. Существует большое различие мнений по вопросу о роли в видообразовании того фактора, который называется селекцией, т. е. неодинаковой жизнеспособностью отдельных особей или неодинаковой способностью их к воспроизведению потомства. Самое понятие селекции очень сложно и требует расчленения. В частности, роль отрицательного отбора оценивается различно, но в известной мере признается всеми. В отношении к человеку этот фактор теряет свое значение тем в большей степени, чем выше уровень культурного развития коллектива.
   Эндемические болезни, эндо — и экзопаразиты, свойственные данной области, при недостаточном техническом вооружении, могут понизить жизнеспособность определенных соматических вариантов, ведя их к элиминации. Косвенно при этом могут стать объектом отбора связанные с данным признаком безразличные свойства. Примеры этого рода приводил еще Дарвин. Но не подлежит сомнению, что у животных предпосылки для отбора гораздо шире в смысле интенсивности действия и охвата самих селектируемых признаков. Объектом селекции у животных могут быть и не адаптивные, безразличные признаки, хотя бы вследствие условий опознавания полов. У человека действие отбора на известной ступени развития заменяется регулирующими факторами социальной организации.

Общий результат действия этих специфических для человека факторов дифференциации: панглобального распространения, смены фаз изоляции, снижения роли естественного отбора — крайнее усиление изменчивости при сохранении в неизменном состоянии основных зоологических признаков вида. Изменчивость повышается во всех основных ее формах: паравариации (флюктуации), идиовариации (мутации), миксовариацин. Не касаясь первой формы, как не имеющей большого значения в расовом анализе, остановимся коротко на двух других.

Эксперименты над низшими животными устанавливаю; что частота, мутаций и длительность мутационного периода стимулируются резкими изменениями физических факторов — термических, химических, электроэнергии. Огромное значение имеет так же, как отметил еще Дарвин, для домашних животных, искусственное регулирование размножения, усиление разнообразия скрещиваний. Все эти факторы повышения мутабильности действуют в историческом развитии человека. Они создаются широким распространением человека по земле, по всем ее климатическим поясам с их различными природными условиями, а также повышением метизации. Еще яснее выступает действие этих факторов для сохранения раз появившихся мутаций. Естественный отбор, охраняющий при одинаковых внешних условиях стабильность вида у животных, у человека играет подчиненную роль, и далеко не всегда обрекает на исчезновение вновь возникшую особенность. Появление и сохранение одной мутации создает почву для ускорения следующих, подобно тому, как дифференциация корковых центров движения руки создает предпосылки для сохранения мутации, ведущей к редукции третьего коренного зуба или большего открытия глазного яблока и т. д. Накопление, генов- модификаторов, облегчающееся в этих условиях, открывает путь для усиления фенотипической выраженности возникших мутаций.

Чрезвычайно велико и значение миксовариаций. Смешение прежде изолированных и успевших дифференцироваться групп вовсе не обязательно ведет к сглаживанию имевшихся различий, особенно если признак не является объектом отбора. В результате метизации, как установлено в генетике, могут возникнуть: во-первых, промежуточные формы, во-вторых, новообразования отдельных признаков вследствие гетерозиса, эпистаза, и, в-третьих, новые сочетания признаков вследствие различия в доминантности. Не, подлежит сомнению, что в следующей за периодом метизации фазе, — стабилизации, — устанавливается относительная гомозиготность популяции и могут возникнуть достаточно устойчивые новые формы. Понятие метизации при этом необходимо расширить, разумея под ним смешение всяких, даже очень близких морфологически и территориально форм, как, например, двух частей одного племени, потерпевших вследствие тех или иных причин брачную изоляцию, а потом вновь пришедших в контакт. Определенно направленные изменения признаков могут возникать, как показали произведенные вычисления концентрации генов, и при смешении фенотипически сходных групп (Бунак, 1936). С другой стороны, и изоляционная фаза может вести к определенному сдвигу групповой характеристики.

В результате повышенной изменчивости у человека создается крайний полиморфизм, аналогичный тому, который наблюдается у животных в состоянии одомашнивания. Эта особенность явно отличает домашних животных от их диких сородичей, у которых видовые и подвидовые признаки выражены сравнительно однообразно. Но аналогия в изменчивости человека и домашних животных, усиленно подчеркиваемая Фишером, все же далеко не полна. Породы домашних животных, возникшие в результате искусственного отбора, очень мало связаны с территорией, тогда как человеческие расы обладают определенным ареалом распространения, позволяя различить центры и переходные зоны. Этот факт свидетельствует о наличии других закономерностей, которые становятся понятными, если учесть, что расы характеризуются по признакам, не имеющим адаптивного значения и не являющимся объектом действия особого отбора.

Большее сходство можно констатировать при сравнении групповой изменчивости у человека и полиморфных видов животных, образующих «расовые круги» (сборные виды). Отдельные расы, составляющие один круг, при наличии переходов, имеют все же определенную локализацию и обнаруживают последовательность географического распределения. Но и при таком сравнении нет полной аналогии.

Наиболее существенны следующие различия:

1. Смежные расы животных, хотя и дают в зонах соприкосновения смешанные формы, но сами расы, как правило, представляют собой самостоятельные формы без следов метисного происхождения. Переходные и смешанные формы зоологами обычно не выделяются как особые расы. Этот вопрос, по крайней мере, на данном этапе развития зоологии, не стоит остро, ибо расовая дифференциация производится обычно на основании меньшего количества отличий, нередко одного, двух признаков. Иначе обстоит дело в применении к человеку. Переходные по отдельным признакам формы занимают большие территории, слагаясь в определенные отстоявшиеся типы. Было бы неправильно оставить их вне учета. Некоторые исследователи идут в этом направлении очень далеко, например, тот же Фишер, поставивший вопрос о метисном происхождении такого характерного расового типа, как эфиопский. Еще дальше идет французский антрополог Лежандр, выступивший с гипотезой о метисном происхождении «желтой расы» (точнее — ее южной ветви). Это мнение нельзя признать обоснованным, но по отношению ко многим более мелким группам теория метисного их происхождения не вызывает особых разногласий среди расоведов. Во всяком случае, существование групп, удовлетворяющих всем критериям расы или подрасы, и в то же время метисных по происхождению, не вызывает сомнения и составляет характерную для человека особенность, возникающую под действием указанных выше факторов повышенной изменчивости.
2. Другое следствие тех же факторов — ограниченная применимость диагноза расы к индивидууму. При наличии известной паратипической и идиотипической изменчивости в пределах одной расы у животного, зоолог, имея в своем распоряжении единственный экземпляр какой-нибудь формы, без особых затруднений определяет его принадлежность к какой либо расе или даже подрасе. Основные признаки таксономической категории выражены у всех индивидуумов достаточно определенно. По отношению же к человеку такой диагноз невозможен. Даже в области наиболее ясно выраженного типа далеко не все индивидуумы обладают характерным для типа сочетанием свойств. Так, например, в области, где наиболее сильно выражены признаки северной европейской расы — светлые глаза, высокий рост и пр., — субъекты с темными глазами и невысоким ростом составляют немалую долю. Этот факт и дал основание Топинару говорить о существовании человеческой расы лишь в рассыпанном виде, в состоянии обломков. По этому же принципу Кизс разделяет человеческие расы на микро и макродиактрические.
3. В отличие от животных у человека, вследствие большей мутабильности, метисности, а также неадаптивного характера расовых отличий, гораздо легче могут возникнуть явления конвергенции. При этом необходимо иметь в виду оба главнейших фактора изменчивости, не только повторения независимых мутаций, но и метизацию, которая может дать формы, более или менее сходные с другими, достаточно удаленными территориально.
4. Так как действие факторов, повышающих изменчивость у человека, имеет, перманентный характер, в отличие от животных, у которых оно возникает случайно, расовые типы человека находятся в состоянии неустойчивого равновесия и подвержены постоянной изменчивости. Этот факт приобретает особое значение при сравнении типов в хронологическом разрезе. Тогда как у животных по их костным остаткам без труда, констатируется видовая принадлежность даже у индивидуумов очень древнего происхождения — видовые признаки остаются неизменными на протяжении целых тысячелетий, — у человека, наряду с такими особенностями, встречаются и другие, которые с большой вероятностью нужно считать видоизменением ранее имевшихся свойств. Эпохальные различия констатируются и на протяжении сравнительно коротких периодов — для таких признаков, как форма черепа, цвет глаз, длина тела и др. Для объяснения эпохальной изменчивости обычно привлекаются явления полной или частичной субституции (замещения) типов или экзогенных модификаций. Во многих случаях такое объяснение недостаточно. С эпохальной изменчивостью нужно считаться, как с фактом. Нужно заметить, что по большей части эпохальные изменения идут не беспорядочно, но обнаруживают более или менее выраженную закономерность, например, длина тела увеличивается.

Для человека специфичность перечисленных особенностей расообразовательного процесса не абсолютна, а относительна. В меньшей степени аналогичные особенности устанавливаются и в пределах сборных видов животных. По мере уточнения методики, накопления сведений об изменчивости форм, большего применения вариационно-статистических методов в зоологии, возможно, что метисное происхождение типов, конвергентность и прочие особенности окажутся не столь редкими в низших таксономических единицах и у животных. Все же у человека все эти особенности должны быть выражены более резко.

Выяснив факторы специфичности расообразования у человека, формы их конкретного проявления и трудности, которые они создают для расового анализа, можно вновь вернуться к возникшему ранее вопросу о том, — что представляют собой различные человеческие группы? Какой вывод из приведенных фактов нужно сделать относительно расового диагноза групповых различий? Следует ли признать большие расы неразложимой смесью отдельных пород или все же считать их комплексом рас и подрас в смысле систематики? Дают ли основание приведенные трудности анализа отказаться от последней точки зрения и присоединиться к первой? Ответ на эти вопросы дает методика расового анализа. Если эта методика не в состоянии превозмочь трудности расового анализа, нужно согласиться с теми, кто ограничивает расовый анализ выделением больших рас, отказываясь от дальнейшего их расчленения. Следует, однако, отметить, что теоретические или практические сторонники этого взгляда не дали в своих трудах разбора существующих антропологических методов. Кизс, Фишер, Сук и другие обходят этот вопрос молчанием. Такой выход не решает вопроса, а потому нужно изложить возможные методические приемы для разрешения поставленных вопросов, основываясь как на существующих приемах, так и на личных соображениях. Задача заключается в том, чтобы найти приемы, при помощи которых можно было бы определить, является ли данное сходство результатом конвергенции или дивергенции, возникает ли данная группа в результате метизации или других факторов изменчивости, определяются ли эпохальные различия субституцией или последовательными изменениями одного типа. Выяснение этих вопросов дает ключ и для установления родства групп, т. е. для разрешения основных задач расоведения.