Средневековая бумага

Средневековая бумага в интересующем палеографа смысле есть материал для письма из волокон технических растений. Так как она представляет этим растительным своим происхождением аналогию с папирусом, то ей и присвоены были оба его названия: papyrus и charta — франц. papier, итал. carta, англ. paper, нем. papier. Конопля, хлопок и лен одинаково могли бы служить материалом для бумаги. Но первая известная в Европе бумага приготовлялась исключительно изо льна, притом не прямо из самого растения, но из тряпок, подвергшихся перемыванию, размачиванию и валянью. Микроскопический анализ установил с несомненностью льняной состав средневековой бумаги и рассеял легенду о хлопчатой бумаге, повод к которой дало итальянское название бумаги XIV в. charta bambagina, charta di bambagia. Имя это, как теперь оказывается, намекает вовсе не на хлопок (bambax), но на сирийский город Bambyce (араб. Мамбидш), где находилась фабрика бумаги. Таким образом, происхождение этого имени представляет полную аналогию с другим названием бумаги — charta damascena. Если в Китае фабрикация бумаги уже существовала в I в. н. э., то арабы узнали ее только с оккупацией Самарканда в 704 г., чтобы разнести затем по всем путям своего завоевания. И если папирус был спутником греко-римской античности, а пергамент — христианского средневековья, то бумага — спутник победоносного Ислама. Прежде чем, по образу арабов, Западная Европа начнет сама фабриковать материал, она знает ее как charta damascena, а также как pergamena graeca, quae fit ex lana ligni, «греческий пергамент из растительного волокна».

Арабские станции на Западе были первыми фабриками европейской бумаги. Италия училась ее выделке в арабской Сицилии, Франция — в мавританской Испании. Регистры королевской испанской канцелярии уже в средине XII в. пишутся на бумаге, и норманская династия в Сицилии в этот же век писала на ней немало своих грамот, — так же, как и ее наследница, династия Гогенштауфенов. И если все же, несмотря на освященную уже практику, Фридрих II в 1231 г. запрещает ее употребление для официальных документов, это показывает, насколько непрочным и несовершенным представлялся материал, который через полтораста лет должен был стать соперником пергамента и вскоре вытеснить его. Петр Почтенный, клюнийский аббат, в первую треть XII в. знал бумагу, сделанную из обрезков старого тряпья. Первые подлинные французские бумажные документы дошли только в свитках ревизоров эпохи Людовика IX, 1243 г., в регистрах счетов его брата, Альфонса Пуатевинского, 1243—1248 гг., в регистрах королевских комиссаров в Тулузской области, 1272—1274 гг., и марсельских нотариев, 1248 г. Однако, возможно, что замечание Петра Клюнийского дает нам право предположить уже в XII в. довольно широкое пользование, как материалом для письма, — по крайней мере, для текстов скоропреходящего значения, в сохранности которых не были особенно заинтересованы. Именно потому, что в XII в. была материалом ненадежным, ей доверяли только малоценные тексты, и с другой стороны, — потому что ими не дорожили, — они имели тем более шансов погибнуть. В виду этого обстоятельства, скудость бумажного французского наследства от XII—XIII вв., аналогично скудному наследству восковых табличек I—II вв., не служит еще противопоказанием наличности бумаги в культуре XII—XIII вв.

В XIV в., во всяком случае, она явится счастливой соперницей пергамента. Огромное размножение грамотной интеллигенции, в частности, пишущей братии, потребность в дешевом и удобном материале, большее совершенство самой бумаги (особенно плотной она является в XIV в., в XV в. становится тоньше) определяют ее торжество. В этот век бумага распространяется на севере Франции, проникает в Германию. Первая бумажная фабрика была здесь основана у Майнца, в 1320 г., а 70 лет спустя в Нюренберге к работе бумажной мельницы была применена водяная сила. На ней начинают писать не только частные письма, счета и ревизии, но и литературные произведения и книги. В первых бумажных книгах бумага чередуется с пергаментом, обыкновенно в таком сочетании, что каждый отдельный бумажный кватернион книги охвачен пергаментным листом. В XIV в. пергаментная книга — уже относительная редкость, сравнительно с бумажной. Хотя до конца XIX в. прослеживается употребление пергамента не только для хартий (папские буллы), но и для роскошных (молитвенники) книг, но это — исчезающее исключение.

С конца XIII в. европейские мастера, в отличие от восточных, азиатских, усваивают обычай метить листы своей фабрикации так наз. филигранами (водяными знаками): узорами, которые оттискивает на мягком еще листе проволочный орнамент, вделанный в дно формы, куда вливалась бумажная масса. Он особенно хорошо виден на свет, представляя светлый узор на более темном фоне. Фабрики отдельных городов Европы усваивали знаки на несколько десятилетий, иногда на целые полу столетия, даже века. Но попытки датировать и локализировать рукопись по ее водяному знаку, давшие много положительных результатов, привели и к некоторым разочарованиям, в том смысле, что слишком часты случаи, когда новый текст писался на бумаге старой фабрикации, и что она продавалась довольно далеко за пределы своей выделки. В развитии мотивов водяных знаков замечается переход от простых филиграней XIII в., где тему дает литера, к сложным рисункам XIV в. с целыми именами и гербами. Разнообразие рисунков бесконечно, и его приходится изучать в каждом отдельном случае. В Италии, где водяные знаки появились раньше всего и где их обычно обрамляли кругом, мы встречаем, в качестве любимых филиграней, в XIV в. ангела с крестом, венок, шлем, знамя, бочонок, птичье крыло, пронзенное стрелой. Во Франции, где они приняты позже, появляются три лилии на геральдическом щите, петух, собака, наконец, — разнообразнейшие гербы городов, где фабриковалась средневековая бумага. Это последнее наблюдение относится также к Германии, где весьма частой темой филиграни было изображение свиньи. В первую половину XVI в. стереотипным для всей Западной Европы, — с известными вариантами рисунка, — стало изображение перчатки; во вторую же его половину, а также в начале XVII в., — горшка или кувшина. Название и местонахождение фабрики вступает в водяной знак только в XIX в.