Связь во время Парижской блокады 1871 г
Над блокадой
Сентябрь 1870 г. Франко-прусская война. После Седанского погрома французская армия, разбитая пруссаками, была пленена, включая и императора Наполеона III, и немецкие войска двинулись к Парижу.
Началась осада.
20 сентября из Парижа почтовому курьеру выехать еще удалось, а управление почт на следующий день объявляло: «Теперь разве только мышь сумеет проскользнуть через кольцо, созданное прусскими войсками». Это заявление оказалось, однако, не совсем точным.
Некоторые патриоты еще раньше подумали об оказании помощи обороне теми самыми средствами, какими революционная Франция успешно пользовалась в конце XVIII века. С начала сентября известный Надар и воздухоплаватель Дюрио на одной из площади Парижа организовали станцию для наблюдения за соперником с привязного аэростата. Вскоре еще две наблюдательных станции с воздушными шарами начали работать в других пунктах Парижа.
С началом осады возникла мысль использовать для связи воздушные шары между столицей и внешним миром. Не мышь, а заслуженный аэростат «Нептун», с которого производились наблюдения на станции Надара, первым прорвал блокаду, вылетев из Парижа 23 сентября. Почтовому ведомству было поручено организовать систематическую связь по воздуху, и не только одностороннюю, но и обратную, с помощью голубиной почты.
Работа была налажена очень быстро.
Опытные техники и воздухоплаватели братья Годар и Ион, открыли мастерские для постройки воздушных шаров на обширных перронах двух парижских вокзалов. Там же шла подготовка пилотов, которых набирали преимущественно из моряков. С середины октября уже началось (систематическое отправление из Парижа новых воздушных шаров, которые начали строить по утвержденному стандартному образцу: объем оболочки 2000 м3, полезная нагрузка — четыре человека, плюс почта.
В числе первых людей, улетевших из Парижа, был Леон Гамбетта молодой адвокат, который с провозглашением республики должен был участвовать в организации революционного правительства за пределами Парижа и подготовить армию для выручки столицы. Гамбетта вместе с секретарем вылетели 7 октября. А одновременно с ними на другом аэростате улетели из Парижа два американца, имевшие дипломатические поручения.
К тому времени немецкие войска наладили наблюдение за воздушными шарами. Французские аэростаты подверглись обстрелу. Но воздухоплаватели, шедшие на высоте около 600 м, поднялись выше, и вышли из-под огня. Шар с американцами через пять часов благополучно спустился за немецкими линиями, а шар с Гамбеттой, по случайной оплошности пилота, вскоре потерял высоту и был вынужден сесть в районе, который принадлежал противнику.
Воздухоплаватели были вовремя предупрежденные и вновь поднялись. Но, находясь на низкой высоте, они снова были обстреляны, причем Гамбетта получил ранение в руку шальной пулей. Тратя балласт, уже последний, воздухоплаватели достигли опушки леса и вновь оказались под немецкими пулями.
Балласт уже отсутствовал. Аэростат стал тихо плыть над лесом, все больше снижаясь, и, наконец, якорем зацепился за высокий дуб. Полет окончился. С помощью собравшихся крестьян пассажиров спустили на землю, и министр французской республики Гамбетта поспешил в Тур.
С еще большими приключениями проходило путешествие на аэростате «Вилль д’Орлеан» («Город Орлеан»).
В корзине шара находились опытный пилот-инженер, один пассажир, несколько голубей и 250 кг почты. Пройдя над фронтом на достаточно большой высоте, воздухоплаватели летели всю ночь, потеряли ориентировку и не могли определить, где они находятся. Под утро, когда было еще совершенно темно, они с недоумением стали прислушиваться к какому-то шуму, доносившемуся снизу. Когда взошло солнце, путешественники с ужасом увидели под собой безбрежное и далеко не спокойное море.
В первый момент их охватило отчаяние: благополучно уйти от прусаков сквозь облака, чтобы погибнуть в море! В припадке малодушия они хотели было даже взорвать свое судно, послав с голубем весть о гибели. К счастью, им не удалось зажечь отсыревшие спички.
После первой вспышки отчаяния воздухоплаватели заметили на горизонте темное пятнышко и при помощи зрительной трубы распознали в нем какой-то корабль. Но скоро корабль скрылся из виду. А аэростат тем временем стал сильно снижаться; гайдроп потянулся по воде и намок. Даже выбросив два мешка балласта, путешественники не смогли оторваться от поверхности моря. Пришлось обрезать веревку, на которой висел самый большой мешок с почтой. Облегченный на 125 кг шар резво взвился на высоту 5—6 км. Море скрылось под облаками, но расширившийся газ стал сильно распирать оболочку. Воздухоплаватели стали страдать от холода.
Несколько часов шар плыл то в темных тучах, то в серых облаках. Вынырнув из мути, воздухоплаватели с удивлением увидали под собой сплошной снежный покров. Ура! Во всяком случае это не море! Сосны, появившиеся на белой пелене, убедительно говорили, что там земля.
Скорее вниз! При энергичном выпуске газа спуск шара скоро переходит в падение. Сильный удар… скачок. Гайдроп обматывается о ствол большой сосны. Судно стало на якорь.
Почувствовав связь с землей, воздухоплаватели поспешили оставить свою зыбкую ладью. Первым выскочил капитан, за ним поспешил и пассажир. Облегченный шар с силой потянул канат, сорвался и вновь унесся в облака.
Отдышавшись, путники пошли искать жилье. Не имея понятия о том, куда их занесло, они провели ночь в какой-то заброшенной постройке. Утром они набрели на жилую хижину, где в отсутствии людей стали хозяйничать сами, страдая от голода. Скоро подошли и хозяева жилища. Они долго не понимали своих гостей, как и гости не могли понять, в какую страну занес их ветер. Наконец, по клеймам на сапогах путешественников — «Paris» («Париж») и по спичечной этикетке на хозяйском столе «Christiania» (Христиания — прежнее название столицы Норвегии Осло) хозяева и гости немного разобрались в положении вещей… Через два дня воздухоплавателей торжественно принимали и чествовали в норвежской столице.
За время осады 1871 г. из Парижа отправили 66 воздушных шаров, с их помощью вывезли 91-го пассажира, 900 кг почты, 7 собак, и 363 голубя.
Конечно, не всем аэростатам удалось выполнить свое назначение. Пара почтовых аэростатов просто была где-то без вести потеряна, их занесло в море ветром. А пять воздушных шаров вынуждены были приземлиться в неприятельском расположении, и экипаж их частично попал в плен.
Сложную техническую задачу представляла организация обратной связи с Парижем. Любители-голубеводы в Париже, конечно, были. Но надо было собрать очень много голубей, натренировать их и хорошо проинструктировать их хозяев. Конечно, для этого нужно было достаточно времени… Из 363 отправленных голубей обратно вернулось только 57. Такой малый успех объясняется тяжелыми условиями зимней погоды, хотя, очевидно, и тренировка голубей была недостаточна.
Другой способ, которым рассчитывали получать обратную почту, оказался совершенно несостоятельным: ни одна из вывезенных собак обратно не вернулась, хотя собаки отбирались из числа наиболее смышленых и привязанных к своим хозяевам. Возможно, что некоторые из них погибли при попытках проскочить через линию осады.
Зато французы прекрасно разработали технические вопросы голубиной связи. Ведь голуби могли нести очень небольшую нагрузку. Поэтому необходимо было добиться наиболее экономного, мельчайшего изображения текста на бумаге.
Французы блестяще решили эту задачу. На листочках размером в четверть игральной карты они помещали от 15 до 20 тысяч букв или цифр. Каждый голубь брал с собой до 20 таких листков, перевозя, значит, текста около 300 000 печатных знаков (т. е. около 120 печатных книжных страниц). Следовательно, осажденный Париж получил из разных провинций более ста тысяч депеш, конечно кратких, в обычном телеграфном стиле.
Техника дела была такова.
Текст депеш писали на больших листах, фотографировали с сильным уменьшением и печатали на тоненьких пленках из коллодиума, весивших несколько сотых долей грамма, Пленки сворачивали в трубочки и шелковинками привязывали к хвостовым перьям голубя. Для прочтения пленки разворачивали, вкладывали между двумя стеклянными пластинками и в таком виде вставляли, как диапозитивы, в волшебный фонарь. Текст читали на экране, переписывали на бланках почтового ведомства и рассылали адресатам.
Изобретателем этого микрофотографического способа был талантливый парижский фотограф Дагрон. Быстро разработав техническую сторону и обучив персонал обращению с пленками, которые будут доставляться голубями, он вылетел из Парижа 12 ноября и организовал в гор. Туре центральное бюро, ведавшее делом обратной связи с Парижем. В Тур направлялись все депеши, адресованные в Париж, и туда же свозились все голуби, успешно вывезенные из осажденной столицы в качестве пассажиров на воздушных шарах. Инстинкт неудержимо увлекал крылатых почтарей кратчайшим путем обратно к своим родным голубятням в Париже.
Были сделаны попытки проникнуть в самый Париж и на воздушном шаре. Такое предложение сделали братья Тиссандье, опытные воздухоплаватели, которые пилотировали воздушные шары, отправленные из Парижа в самом начале осады. Но несколько попыток братьев Тиссандье попасть в Париж, выбирая место старта и подходящий по направлению ветер, оказались безуспешными.
Так работали французские воздухоплаватели во время парижской осады.
Их помощь не могла, конечно, облегчить положения страны, вынужденной уступить немцам Эльзас-Лотарингию и уплатить контрибуцию в сумме 5 миллиардов франков. На фоне крупных военных и политических событий воздушные шары представляли собой очень скромное пятнышко. Но практическая работа аэростатов за время осады Парижа ярко демонстрировала большие выгоды их применения на войне и сыграла очень крупную роль в истории воздушного флота.
Серьезное значение воздушной связи было отмечено специальным декретом Парижской Коммуны от 20 апреля 1871 г.
В этом же декрете было объявлено о формировании «роты военных и гражданских воздухоплавателей Парижской Коммуны» под командой гражданина Дюрио, — того самого воздухоплавателя-спортсмена, который на собственном аэростате «Нептун» первым вылетел из осажденного Парижа.