Я видел чертей
А вы чертей уже видели? — спросил мой случайный знакомый в новом еще для меня Каунасе. Интонация была та, с какой добрый хозяин угощает приезжего чем-то новым, но уж очень вопрос был странен.
— Нет еще — осторожно ответил я. еще ожидая какого-нибудь подвоха, но уже улыбаясь.
Но подвоха не было. В городе были черти, настоящие. Сто тысяч человек могут подтвердить, что видели в Каунасе чертей совершенно наяву, хотя до разговора с ними (любопытно же поговорить с нечистой силой!) дело у них надо думать, все-таки не дошло.
Вы ошибетесь, если думаете, что вам просто морочат голову. Я сам уже вхожу в те сто тысяч и сам видел чертей.
Триста чертей в одной комнате!.. Целое собрание, блещущее юмором, весельем, лукавством, которым щедро наградили чертей их создатели.
Первым показывают с великолепным конопляным хвостом черта жемайтийского. О нем говорят как о не очень совершенном черте — сам он не может даже стоять, к стене прислонен, хотя именно его признали в литовском народном творчестве образцом. Дело в том, что в Литве (да и только ли в Литве?) в народных представлениях черт весьма популярная фигура. Недаром здесь на старинных народных праздниках и сейчас кто-то из парней наряжается чертом, и, когда хозяйка дома, где идет веселье, спрячет самое вкусное блюдо, именно вездесущий черт должен по запаху отыскать его. Вот тут ему и бывает работы! Но как правило, черт не плошает — всегда находит, что нужно. Даже если ему и не помогают другие, те, кто поскорей желает отведать спрятанного кушанья и начать, наконец, праздник.
Но как бы ни был хорош тот первый черт, так бы и оставаться ему в одиночестве, если бы… Тут в Каунасе рассказывают такую историю (совершенно, конечно, непроверенную!): будто бы этот черт шепнул своему хозяину, литовскому художнику Антанасу Жмуйдзинавичюсу: «А теперь собирай чертей, чтобы мне одному не было скучно». С этого все и пошло.
Второго черта принес художнику его друг писатель Тумас-Вайжгантас. Но прежде чем подарить его, Тумас-Вайжгантас освободил черта от весьма неприятного соседства: черт был из дерева вырезан вместе с Михаилом Архангелом, который усердно топтал его. Два черта — это уже два черта, и очень в компанию им пришелся хитрый, маленький чертик литовский — шпиерас. Говорят, что шпиерас является на землю только по субботам и у него очень узкая специальность: он идет прямехонько на танцы. Молодые люди там друг с другом знакомятся чаще всего, и именно на танцах девушки очень обеспокоены, как бы не напасть на черта. А шпиерас тут как тут. Но его можно перехитрить: говорят, что девушки для этого в старину очень незаметно, потихоньку старались наступить парню на ногу — если есть копыта, значит, ясно — черт!
Когда узнавало все больше и больше людей, что художник Жмуйдзинавичюс собирает чертей, все заражались его веселым лукавством, его пристальным интересом к народному творчеству, и подарки посыпались один за другим. Появился и «с черевичками черт» — тот самый, что летал за ними прямо во дворец, и «черт на табачном листе» — известно же, что табак — зелье чертово, и «черт-шутник» Польский — тот, который семь лет в работниках служил у бедняка за свою шутку. Кстати, польские черти при всем их лукавстве на редкость простодушны. Вот, например, что случилось с этим шутником. Съел он у бедняка Харлака на пашне последнюю его краюху хлеба. Дай, думает, посмотрю, что бедняк делать будет, когда горбушки на месте не найдет. А бедняк даже не обиделся, а только пожалел укравшего: здорово же, наверно, был тот голоден, если умудрился краюху украсть. Черт от доброты человеческой и растерялся. Шмыгнул в пекло, перед Люцифером предстал и всю правду ему рассказал.
— Плохо ты сделал. У бедного Харлака и без нас горя хватает: знать надо, кому чинить зло… А посему приговариваю тебя на семь лет к покаянию. Поспеши к бедному крестьянину и за зло, причинил которое ему, у него в работниках все семь лет отслужи.
Так и отслужил шутник и теперь с грустью мог бы рассказать всякому, кто придет смотреть коллекцию, свою историю. И у каждого из трехсот чертей своя «биография». Ведь черти-то со всего света: из Японии, Италии, Африки, Канады. Франции… И в каждом черте своя фантазия, игра, доброе веселье, своя грустная усмешка…
По праздничным дням чертей приходит смотреть до двадцати экскурсий. Это очень много! Так много, что с 1966 года, года открытия музея, его посетило больше ста тысяч человек. Не буду ручаться, но, наверное, все эти люди запомнили радость, которую им так запросто взяли и подарили.
Да, а ведьма то в музее тоже есть. Это я не придумал. И кроме нее. есть еще «из Каунаса чертиха». «подруга черта», «баба-черт»,.. В общем шабаш есть шабаш.
Кстати, нет ли у вас какого чертенка? Каунасцы были бы очень рады подарку.
